Уж был вечер, и по темному небу с севера неслись облака, обещая дожди, торопливо шумели, роняя лист, ветлы, тополя; где-то высоко в небе сторонкой пронеслись реактивные самолеты, разорвав на время обманчивую тишину осеннего вечера. И на городок опускались ранние сумерки, серые сумерки осени.
Катя, думая о старухе и девочке, недалеко от дома завернула к универмагу. Денег у нее с собой не было, но хотелось поглядеть, что же можно купить будет с получки. Давно мечтала купить радиолу. В дверях она столкнулась с мужчиной, отскочила в сторону и быстро вошла в универмаг. Универмаг был гордостью районного начальства, выбор товаров тут не очень велик, но зато ситца, всевозможной материи очень много, выбор большой; стояло множество радиоприемников, радиол, украшений, лежали на витрине точно такие же, какие подарил ей Юра, янтарные бусы, стоившие целых двести рублей. Катя бусы не носила, хотя обида на него давно прошла.
Она поднялась на второй этаж, где находились хозяйственные товары, обувь, походила и спустилась вниз, направляясь домой.
В дверях опять столкнулась с мужчиной.
— Катя? Ты?
Она сразу узнала его, хотя было темно, жиденько горевшая у входа лампочка совсем не давала света. Сначала ей хотелось бежать, бежать и не откликаться, так сразу вдруг стало обидно и мучительно за все — за мучения, за то, что он долго не приходил, но ноги плохо слушались, а в голове, словно кто ударил обухом, зазвенело, у нее сразу так стало сухо во рту, что она слова не могла вымолвить.
— Катя! — Юра узнал ее, подошел, оживленно что-то говоря, радостно суетясь, от него пахло машинным маслом — это сразу ощутила Катя, не переносившая запахов машинных масел. Она сделала шаг в сторону, чтобы избавиться от запаха, но Юра взял ее за руки своими горячими руками. — Я тебя ждал, Катенька ты Зеленая. Пошли, я на машине. Да что с тобой, красавица ты моя? Столько не виделись, а ты как будто и не хочешь меня… и не рада мене?
Он все пытался заглянуть Кате в Лицо, но она, нагнув голову, не отвечала, стесненная обидой, комом застрявшей в горле, в любую минуту готовая разреветься. Юре стоило больших трудов уговорить ее сесть в машину. А когда он включил в кабине свет, Катя не смогла сдержаться и заплакала, попыталась открыть дверь и уйти. Он включил скорость, машина тронулась, направляясь по дороге мимо нового общежития в степь, где видно было, как мотаются столбы света от других автомобилей, прыгающих на ухабинах. Машина неслась быстро, из-под колес вылетали ожившие от света и грохота, еще не успевшие улететь перепелки, куропатки, летели некоторое время в свете фар, радуясь и пугаясь, и ныряли в темноту. Они ехали так час, в кабине стало жарко, и Катя опустила стекло.