Кроме того, желание Уоллеса впечатлить родителей, наряду с поощрениями, которые он получал от профессоров, теперь превратилось в обескураживающее чувство обязанности и страх перед неудачами: «Каждый миг бодрствования меня преследовала мысль о том, как выполнить задание наилучшим образом, и я пытался это делать» – так рассказывал Уоллес старому школьному другу об учебе в Амхерсте.
И как всегда, он не смог оправдать свои непомерные ожидания. «У меня не создалось впечатления, что Дэвид был настроен только на отличные оценки, – вспоминает один из его приятелей. – Не то чтобы он пытался хорошо выглядеть на бумаге и перейти на следующую ступень. Он был другим. Дэвид пытался соответствовать собственными стандартами и боролся против них, и эти стандарты были жестче, чем в колледже Амхерст. Он хотел решить проблему, пазл, который он сам создал, но это было невозможно по ряду причин».
К ноябрю своего второго года обучения у Уоллеса начались проблемы в повседневной деятельности. Он стал более тревожным, а затем начал зацикливаться на том, что казалось ему важным. Например, Уоллес очень сильно боялся потерять любимую ручку. Каждую ночь он вскакивал с кровати, едва заснув, чтобы проверить, лежит ли ручка в сумке. Это было примерно в то время, когда Уоллес, по словам Костелло, начал «принимать три кошмарные дозы» крепкого спиртного перед сном. «Он полностью разучился успокаиваться», – объясняет Костелло. В результате Уоллес стал отчаянно ломать голову над тем, как победить страх и восстановить контроль.
«Страх и сжимающиеся тиски тревожности, неспособность радоваться чему-либо или вообще видеть окружающее, замечать его – такие симптомы наблюдались у Дэйва, – говорит Костелло. – Я знал людей, страдавших от депрессии. Из них словно выпустили весь воздух, как из воздушного шара, и они просто не могли встать с кровати. Но что касается Дэйва, депрессия приняла форму бешеной, негативной энергии, которая неистово циркулировала по кругу. Двигатель Дэйва работал на экстремально повышенных оборотах, своего рода эмоциональный привод прочно сдерживался мощным интеллектом, не просто мощным – феноменальным».
«Вы могли почти физически ощущать страх Дэвида», – заметил один из друзей. – Он терроризировал сам себя. Было такое ощущение, что над ним довлеет чудовищный монстр – ощущение несостоятельности».
Уоллес видел, в кого он превращается или кем он был все это время. «Понимание, что ты можешь потерять разум, быстро и неизбежно. Я думаю, это пугало его больше всего, – говорит Костелло. – У него была скрытая тенденция, своего рода тайный “поворот не туда”. Он знал, как с этим справиться, как продолжать работать, ходить в колледж и прекрасно учиться, но Дэвид боялся, что тайный зверь выйдет наружу».