Александр молча встал и вышел в соседнюю комнату. Через полминуты он возвратился назад. В руках у него был калаш, который он прятал в чулане.
– Если через двадцать минут ты не приведешь гвардейцев, то на помощь Григорию приду я, – глухо щелкнул присоединяемый к оружию магазин. – Продержитесь, господин офицер, двадцать минут?
– Продержусь.
Герасим, смотря на этих двух мужчин, лишь тихо перекрестился.
Ни Половцев, ни Герасим не знали, что в „знатной фузее“ остался один патрон.
* * *
Санкт-Петербург, трактир „Большой“ на проспекте Биржи и Гостиного двора, 24 июня (5 июля) 1761 года
Русский человек выпить любит. В этом занятии может показывать настоящие чудеса. Имеется огромное количество историй, в которых рассказывается о прямо таки невероятных случаях, точнее о невероятных объемах выпитого алкоголя русским человеком. Перепить русского также невозможно, как и победить. А если смог перепить или победить, то одно из двух. Или ты сам русский, или тот, кого ты перепил – не русский, а какой-то самозванец.
Любила выпить и императорская гвардия. Да еще как любила! Тем более во времена Елизаветы Петровны, которая обязана была ей престолом. Всего триста гвардейцев (так и напрашивается аналогия с легендарными трёмястами спартанцев) сумели поменять власть в огромной империи и тем самым обеспечили себе безбедную, вольготную жизнь. Уже в декабре всех гвардейцев, участвовавших в перевороте, свели в особую привилегированную часть гвардии – лейб-компанию. Командиром роты стала сама императрица, офицерами – наиболее приближённые к Елизавете представители русской аристократии: графы Разумовский, Воронцов и братья Шуваловы. Все солдаты получили чины армейских поручиков, дворянство и особые гербы, которые символизировали их заслуги перед императрицей. Но от того, что темных необразованных солдат, бывших мужиков, назвали дворянами и офицерами, ничего, в сущности, не поменялось. Они отличались весьма грубыми нравами. Оказались склонными к буйству, пьянству и очень быстро зазнались, считая лишь себя истинными защитниками Елизаветы, с презрением относясь к тем, кому не повезло оказаться в Преображенских казармах в ночь на 25 ноября. Службу по охране дворца несли спустя рукава. Даже позволяли себе что-то тащить из него по мелочи, и из-за чего не раз были пойманы самой императрицей Елизаветой. Но зато были первыми в попойках. Поделать с этим дочь Петра ничего не могла. Даже не из чувства благодарности. Она отлично понимала, что гвардия, как возвела ее на престол, так и может ее сбросить оттуда. Поэтому старалась ее не притеснять. Но страх быть разбуженной вооруженными людьми, как это она сделала с молодой и глупой своей предшественницей на троне Анной Леопольдовной, настолько глубоко в нее вошел, что до конца своих дней она засыпала фактически под утро. Соответственно, и просыпалась далеко после полудня. Остальная гвардия охотно брала пример с лейб-компании и также кутила без оглядки. Можно смело сказать, что правление Елизаветы Петровны было золотым веком для гвардии. Ни до, ни после уже такого влияния она не имела.