Мужчина закрыл глаза. Перед глазами сразу предстала усадьба Голицына и он, двадцати двухлетний паж, стоящий в зале с замершим сердцем. Жена его двоюродного брата Петра пообещала представить его императрицы. Вот двери распахнулись, и вошла она – Елизавета! На ней тогда было сиреневое платье, вышитое золотыми и серебряными нитками, в волосах пламенела роза. Ей тогда было сорок, но как чудно она выглядела! Он влюбился с первого раза. Предательский румянец вспыхнул на щеках. Елизавета увидела его волнение и мягко улыбнулась:
– Экий молодец! Поди двенадцать вершков роста[45] будешь? – женщина протянула руку для поцелуя.
– Тринадцать, государыня, – он низко поклонился, с трепетом дотронулся до маленьких пальчиков и чуть коснулся их губами.
Через неделю императрица Елизавета Петровна назначила его своим камер-юнкером. Как тогда говорили во дворе, с ним произошел „случай“ – он стал любовником государыни. Точнее, одними из любовников. Вместе с ним тогда царское тело ублажали несколько мужчин во главе с тайным супругом Елизаветы Алексеем Разумовским. За глаза бывшего малороссийского малоземельного казака называли ночной император. Его власть над самодержицей российской была только ночью. Да и то не всякую ночь, так как Елизавета запросто могла его заменить другим мужчиной.
За двенадцать лет сколько их прошло перед глазами Ивана Шувалова – князья, графы… Были даже совсем не знатные люди. Например, дворцовый истопник Чулков или конюх Возжинский, даже фамилии поначалу не имевший.
Через два года он жил во дворце одновременно еще с двумя фаворитами – Разумовским и Бекетовым. Последнего любвеобильная императрица приметила на спектакле, где юный воспитанник кадетского корпуса играл главную роль в трагедии Сумарокова. Играл плохо, сбивался, а под конец умудрился прямо заснуть на сцене. Проснулся он уже сержантом. Через несколько дней получил майора. Еще через месяц он становится адъютантом… другого фаворита – Алексея Разумовского. Ночной император ни в чем не мог перечить своей царственной возлюбленной.
В мае 1751 года уже полковник Бекетов окончательно переезжает во дворец, а он, Иван Шувалов, вынужден был уехать из Петербурга. Его влиятельным двоюродным братьям Петру и Алексею, когда-то самим опробовавшим мягкость императорского ложа, такой поворот событий совсем не понравился. Близкий родственник в самых главных покоях страны, это залог блестящей карьеры, огромных почестей, наград, чинов, богатства. А тут такой перспективе может помешать какой-то выскочка. Не бывать этому!
На лето Елизавета Петровна отправила своего молодого любовника в Петергоф. Там у него высыпали веснушки. Петр Шувалов немедленно предложил простаку Бекетову „чудодейственную мазь“ – белила, им самим составленные. Это был коварный, подлый поступок. „Хороший цвет лица“ в 18 веке считался одним из главных украшений. А „чудодейственная мазь“ изуродовала фавориту императрицы лицо. Оно покрылось прыщами и гнойниками. Тут же был пущен слух о содомии и педофилии Бекетова.