— Книжку забыла. И фотографии я напечатал.
Опять не удалось ничего сказать. Издалека робко помахал рукой Аладдин. Жена крепко держала его за руку. Взревел мотор, обдал остающихся в лете клубами едкого выхлопа. Все…
— А я завтра тоже в Ленинград возвращаюсь, — неожиданно сказал Али, — на поезде.
* * *
— Этот, что ли? — дородная проводница придирчиво оглядывала Шакиба.
— Мой земляк, — представил его Али, — в одной общаге живем. Если надо, будет помогать в дороге.
— А почему земляк зайцем едет? — недоверчиво спросила проводница. — Иностранных студентов без обратного билета на отдых не отправляют.
— Он сюда к девушке приезжал, — нашелся Али. — Всего на два дня. В деканате не знают. Любовь…
— Эх, подведете вы меня под монастырь, — проворчала хозяйка вагона. — Ладно, залезай, черноглазый. Если кто спросит, ты — абхаз. К тете в Ленинград едешь. В служебное купе иди и занимай верхнюю полку.
Шакиб растерянно посмотрел на друга. С железной дорогой он сталкивался впервые.
— Я покажу, — сориентировался Али. — Пойдем скорее, мне еще в свой вагон успеть надо.
В купе стоял настоявшийся запах фруктов и мыла. Вагон дернулся, перрон за окном плавно поплыл назад. Зазвенели стаканы в странных металлических подставках с ручками. Дверь, стуча роликами, отъехала в сторону.
— Давай знакомится, глазастый, — проводница бросила свернутые флажки на столик. — Меня Настя зовут.
— Шакиб. Очень приятно.
— Шакиб… И не запомнишь сразу. Я тебя Шурой звать буду. Чаю хочешь, Шура?
— Да, спасибо.
Настя взяла стакан в металлической подставке и плеснула туда холодной заварки из чайника. Потом вышла в коридор и налила кипяток из странного сооружения, которое обилием заклепок, манометров и медных трубок напоминало дизельный двигатель. Шакиб взял двумя руками стакан и внимательно рассмотрел сложный орнамент, выдавленный на металлической подставке: земной шар, кольца вокруг него и, видимо, космические аппараты в полете.
— Да ты за ручку держи — обожжешься, — улыбнулась Настя. — Подстаканник первый раз увидел?
— У нас чай пьют из маленьких стаканчиков, — объяснил Шакиб. — Они такие круглые, как груши. Так и называются — армуды. И много сахара кладут.
— Бери, сколько надо, — Настя показала на картонную коробку под столом.
Сахар оказался упакованным в бумажные обертки порциями по два кусочка.
— Почему так фруктами пахнет? — спросил Шакиб.
— Так ты на них сидишь, — объяснила проводница. — Багажный ящик забит персиками и грушами. Как ты сказал — «армуды»?
— Что, в Ленинграде нет фруктов?
— Да есть там все на рынке. Только стоят в три раза дороже. Вот и вожу понемногу. Муторное это дело — каждый фрукт осмотреть, в газетку завернуть, до вагона дотащить… А ты точно в Ленинграде учишься? Такое впечатление, что первый раз в поезде.