— Я не скажу мужу, а сделаю ему сюрприз, — подумала больная, — вечером одену капот и пойду к нему в кабинет. То-то удивится и обрадуется.
Сказано-сделано.
По возвращении мужа со службы, часа через два после обеда, больная встала с постели, накинула капот и тихонько пошла к кабинету, отворила дверь и… увидела свою сестру, сидящую на коленях у мужа…
По странной тайне человеческого организма, слабая женщина вдруг окрепла: твердой походкой прошла она в переднюю, надела верхнее платье, накинула на голову платок и вышла из дома.
Ошеломленные, застигнутые врасплох, муж и сестра не успели опомниться, как она уже ехала на извозчике на холостую квартиру доктора.
Последнего не было дома.
Пораженный расстроенным видом приехавшей дамы лакей не осмелился не пустить ее в квартиру.
Она прошла в кабинет.
Возвратившийся доктор застал свою нежданную гостью полулежащей в кресле в глубоком обмороке…
Он привел ее в чувство… Она рассказала ему все…
К мужу она не вернулась и сошлась с доктором…
Муж возвратил ей все ее вещи и капитал, тихо, мирно, без скандала.
Они даже помирились.
Теперь, оправившись от болезни, она с доктором уезжает за границу. Муж и сестра, как видите, провожают их.
— Чем это не тема для современного романа? Дарю вам ее! — закончил рассказчик.
Раздался второй звонок.
Все поспешили на платформу.
Я видел, как компания, сидящая за столом, расцеловалась друг с другом на прощание.
Пробил третий звонок. Поезд тронулся.
Блондин подал руку брюнетке. Они вышли из подъезда вокзала, сели в ожидавшую их изящную пролетку на резинах и укатили.
Дорогая шляпа
(из закулисной жизни петербургского кафешантана)
Было четыре часа пополудни второго дня Святой недели.
В одном из громадных домов Офицерской улицы, во дворе, в убогой комнате, отдаваемой «от съемщика», сидел на сильно потертом, но когда-то обитом американской клеенкой, покосившемся, видимо, от отсутствия одной ножки, диване «куплетист» одного столичного увеселительного заведения Федор Николаевич Дождев-Ласточкин.
На столе, стоявшем перед диваном и покрытом цветной скатертью, кипел позеленевший от времени самовар и между чайной посудой стояли бутылка водки, рюмка, тарелка с хлебом и довольно значительных размеров куском ветчины. Тут же лежали разбросанные деньги: две радужных и объемистая пачка мелких кредитных билетов.
У стены, около двери комнаты, убранство которой дополняли несколько разнокалиберных легких стульев, железная кровать с убогой постелью и небольшой комод, на котором красовалась шелковая шляпа-цилиндр, стояла в почтительной позе высокая худая старуха с хищным выражением лица — квартирная хозяйка, известная между ее жильцами под именем «Савишны».