Его окликнули:
— Отпускнику привет! Жирку нагулял? Ничего, через недельку снова в отпуск потянет!
Он пожимал протянутые руки, а у самого из головы не шел тихий Козлов, который, оказывается, не такой уж тихий.
В цех Володька не пошел. Надо было зайти в комитет комсомола. Все равно завтра с утра на работу. А Козлов, наверное, просто расстроился, что ему нравится КамАЗ, вот и все.
Увиденное на Каме действительно потрясло Соколова. Там была целая бригада строителей — сплошь пограничники, и на работу парни выходили в перемазанных робах, но непременно в зеленых фуражках. У многих фуражки поблекли, выцвели, и Соколову перед отъездом дали деньги и наказ, чтобы он через Военторг достал и переслал в Набережные Челны пятнадцать новых — от пятьдесят второго до шестидесятого размера.
И то, что на КамАЗе оказались Зойка и Сашка Головня, казалось Соколову вовсе не случайным.
Не случайно, как он понял, была и свадьба. Только тогда, когда он увидел их рядом — Зойку и Сашу, — он внутренне согласился с Коляничем: да, тут настоящее. Все переменилось: был деятельный, энергичный Сашка и тихая, совсем незнакомая, будто замершая от счастья Зойка. Свадьбу праздновали в рабочей столовой, и камазовские девчата постарались на славу — на столе были даже пироги. Под утро все поехали в лес, за Каму. Володька шел с Сырцовым, вдруг Сырцов сказал: «Странно устроен человек, а? Я сначала радовался, а теперь завидую. Ты завидуешь?» — «Я еще радуюсь», — ответил Володька.
Потом они сидели на берегу Камы. Горел костер, и они не сразу заметили, что уже совсем рассвело, Подошла Зойка и села рядом.
— Вы почему ушли, мальчики?
— Давно не виделись, поговорить надо.
— Я не помешаю? — Вдруг она закрыла лицо руками. — Ой, мальчики, как мне страшно!
— Чего тебе страшно?
— Я счастливая дура, — сказала Зойка сквозь ладони. — Вот и страшно, что пройдет…
— С Сашкой не пройдет, — буркнул Соколов. Зойка засмеялась и, протянув руку, положила ее на Володькину.
— Мы уже решили, — сказала она, — если будет сын, назовем Володькой. Владимир Александрович.
Она встала и ушла — к другим гостям, к другим кострам, которые еще долго горели в то летнее утро на камском левобережье.
…Не успел Володька войти в комитет, его встретили тревогой: «В цехе был?» — «Нет еще». — «Иди и забудь о своей спортивной работе. Полугодие трещит. К тому же у вас там опять какое-то ЧП».
Опять ЧП, и опять Панчихин…
На этот раз его «поймало» БТК, и когда у начальника цеха, которому сразу сообщили о случившемся, Панчихина крепко прижали, он не стал оправдываться, Развел руками и сказал: