Потери добрая жена!
Н а ч м е д (поспешно, Д ж е м м е).
Ну, что ж… Рассмотрим на примере.
Среди своих бессмертных дел
Великий Данте Алигьери
Жену ни разу не воспел!
Л и ц и с к а (Д ж е м м е).
Стихи не пишут по заказу.
И потому, в конце концов,
Жену не помянул ни разу
Великий Боря Кузнецов!
Д ж е м м а (всхлипывая, Г л а б а л а х о н у).
Меня он ни во грош не ставил!
А я вертелась, как юла!
(Б и ч е.)
Выходит, я его блюла,
Чтоб он ТЕБЯ навек прославил?
Б е а т а.
Хоть что-то понимать ты стала.
Вовеки водится веков:
Нам, музам — петь у пьедесталов.
Вам, женам — плакать у гробов.
Д ж е м м а.
Кормила, мыла, ублажала
Его стареющую плоть…
Чтоб ты, своим немытым жалом
Меня тут тщилась уколоть?
Г л а в б а л а х о н (взрываясь).
Довольно! Опыт неудачен!
Лициска!Ставлю вам на вид!
(Обеим дамам.)
В деревню! К черту! В ад! На дачу!
От вас уже в ушах звенит!
Н а ч м е д.
Бабьё-с! И, строго между нами,
К чему несчастного винить?
Когда оне и за гробами
Всё будут мужиков делить…
Дамы убегают. Недолгое молчание.
Г л а в б а л а х о н (загибая пальцы).
Нашли, допустим, Беатриче…
Допустим, победит он лень.
Н а ч м е д.
Велели подобрать величья
Какой-нибудь примерный день.
Г л а в б а л а х о н.
Пусть, мол, поймет, чего достигнуть
Он смог бы, бросив плен перин.
Н а ч м е д.
Придется статую воздвигнуть.
И подобающий дать чин.
Г л а в б а л а х о н.
И окружить придется славой.
Без всяких видимых причин.
Н а ч м е д.
Но мы не демиурги, право.
Мы — аниматоры кончин.
Г л а в б а л а х о н.
И потому лишь день последний
Ему мы сможем показать…
Что ж — не впервой такие бредни
Пиар-отделу выполнять…
Пускай он Данта носит гриву,
Пускай объездит белый свет.
Н а ч м е д.
Милорд, а будет он… счастливым?
Г л а в б а л а х о н.
На это указаний нет.
Все. Перерыв!
Л и ц и с к а (Г л а в б а л а х о н у).
В столовой — давка!
Но вам я заказала стол.
К у з н е ц о в (кашлянув).
Но, господа, а как же справка?
Г л а в б а л а х о н.
Ты здесь еще? А ну, пошел!
Не глядя, Г л а в б а л а х о н машет на К у з н е ц о в а рукавом. Под рев органа налетает вихрь. Летят бумаги, развеваются одежды, гаснут огни. На заднике вновь танцуют языки пламени. Где-то за сценой затихает испуганный крик К у з н е ц о в а. Свет меркнет. Через мгновение луч софита выхватывает из темноты фигуру К у з н е ц о в а, сидящего на диване и дико озирающегося. В комнате никого нет, висит ночная тишина. Со стоном К у з н е ц о в снова валится на подушку. Софит гаснет.