Разгром Украины ничуть не утихомирил казаков; напротив, размах их морских рейдов лишь нарастал: летом 1616 года лодочная флотилия гетмана Сагайдачного сожгла Кефе, осенью казаки вышли на Самсун, разграбили Трабзон и опустошили босфорские побережья у самого Стамбула. Османский флот, не сумев настичь увертливые казацкие лодки на морском просторе, зашел в устье Днепра и разрушил казацкие становища — но это мало повредило запорожцам, которые в тот момент по большей части находились далеко в море.[45]
В Польше с тревогой ожидали, что после столь дерзостных казацких вылазок хан осуществит свою недавнюю угрозу — но, вопреки ожиданиям, крымские послы прибыли в Польшу с предложениями мира и дружбы. Выяснилось, что у Джанибека Герая появилась новая забота: султан призвал его на персидский фронт, и теперь хан старался обезопасить Крым на время своего отсутствия.[46]
Оставив страну на попечение калги Девлета Герая, Джанибек Герай во главе крымской армии двинулся на восток. Он перебрался через Керченский пролив и направился к дагестанским горным проходам в Закавказье, где и разворачивались турецко-иранские баталии.
Следуя на фронт, Джанибек Герай намеревался попутно выяснить отношения со своим зятем Иш-Тереком — беем Большой Ногайской Орды (которая, будучи полвека назад покорена Москвой, стремительно утрачивала остатки своей былой силы). Причиной ханского гнева было то, что Иш-Терек, задумав избавить свою орду от царского засилья, обратился к падишаху с просьбой принять волжских ногайцев в османское подданство и сообща выбить московских воевод из Астрахани. Султан отказался воевать с русскими, которых считал своими союзниками в борьбе против Польши, однако выполнил первую просьбу бея и прислал ему символ власти — санджак, почетное знамя, чем бей чрезвычайно возгордился.[47] Как бы ни 8ыл послушен Джанибек падишаху, решение Стамбула глубоко уязвило его, ведь делами волжских ногайцев искони ведали крымские ханы, и у прежних султанов не было принято вмешиваться в эту сферу их влияния.
Конечно, Джанибек Герай не посмел упрекать султана, зато открыто высказал свое недовольство Иш-Тереку, заявив ему, что тот должен подчиняться не Стамбулу, а Бахчисараю. Но осмелевший Иш-Терек дерзко ответил, что хан ему вовсе не господин, а лишь равный по чину «брат», который и сам посажен на трон тем же султаном.[48] Джанибек Герай не вытерпел такого унижения от кочевого князька и решил наказать Иш-Терека.
Заслышав о приближении крымского войска, Иш-Терек забыл о присяге султану и сбежал под защиту астраханских воевод, и Джанибек Герай ограничился тем, что, пересекая земли Кабарды, разгромил засевших там союзников бея (сам наполовину черкес, Джанибек Герай отлично разбирался в хитросплетениях родства и союзничества в кавказских краях). На этом его победоносное шествие и закончилось, ибо когда крымцы наконец добрались до Дагестана, оказалось, что дальнейший путь по ущельям наглухо перекрыт кумыками, кабардинцами и волжскими ногайцами, оскорбленными ханской враждебностью к их бею.