Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие (Гайворонский)

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 46.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 51;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 346.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 346.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 51;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 331.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 347.

О. Гайворонский, Повелители двух материков, т. I: Крымские ханы XV–XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды, Киев — Бахчисарай 2007, с. 338–345 (далее во всех примечаниях: «Том I»); со ссылками на источники.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 51;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 347–348;

J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, Wien 1856, s. 94.

M. Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimee depuis I'an 880 jus qu'en I'an 1198 de I'Hegire, «Journal Asiatique», t. XII, 1833, p. 432–433;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 51–52;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с, 348–349.

Девлет Герай, старший брат Мехмеда Герая, в 1601 г. стал одним из организаторов заговора против Гази II Герая, намереваясь убить его и занять ханский трон. Когда этот план раскрылся, Девлет Герай и его сообщники из клана Ширин были застрелены ханскими гвардейцами, а младшие братья Девлета (Мехмед и Шахин Герай) бежали из Крыма. Через некоторое время вслед за ними бежал и Селямет Герай. См.: Том I, с. 338–345; Trzy poselstwa Lawrzyna Piaseczynskiego do Kazi Gereja chana perekopskich Tatarow, wyd. K. Pulaski, «Przewodnik Naukowy i Literacki», nr. 39, 1911, s. 365–366, 467; D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, Warszawa 2004, s. 104.

Pisma Stanislawa Zolkiewskiego, kanclerza koronnego i hetmana, wyd. A. Bielowski, Lwow 1861, s. 390.

Сведения о Мубареке Герае, обстоятельствах его бегства на Кавказ и попытках борьбы с Гази II Гераем подробнее изложены в Томе I, с. 288, 314, 322–324.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 51;

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq) du XVIIe siecle. Edition critique, Warszawa 1966, p. 40.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 350;

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI — 30-е гг. XVII вв.), Москва 1963, с. 151.

Этой черкесской княжне довелось побывать замужем поочередно за тремя братьями из ханского рода. Первым супругом Дур-бике был Мубарек Герай, который в годы правления Гази II Герая укрывался во владениях ее отца, где и умер. Затем ее посватал Фетх Герай, которому (в точности, как Мубареку) со временем тоже пришлось скрываться от хана у своего черкесского тестя. Фетх Герай попытался вернуться в Крым, подняв мятеж против Гази II Герая, но проиграл и был казнен: княжна вторично овдовела. Желание Селямета Герая жениться на Дур-бике наверняка пояснялось тем, что кавказские владения ее рода были надежным убежищем, и хан стремился заранее подготовить себе пристанище в Черкессии на случай конфликта с султаном или с родственниками.

Следует заметить, что к моменту усыновления Джанибека и Девлета Гераев у Селямета Герая было около десятка родных сыновей. Некоторые крымские хроники приводят список из 14 имен: Ислям (будущий хан Ислям III Герай), Мехмед (будущий хан Мехмед IV Герай), Ахмед, Адиль, Хаджи, Ауз, Сахиб, Кырым, Алп, Шакай-Мубарек, Джихан, Гази, Фетх, Селямет Герай (В.Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 350). Этот список требует серьезной корректировки: во-первых, в нем упущены Бахадыр Герай (еще один будущий хан из числа детей Селямета) и два будущих нурэддина: Азамат и Сафа Герай, а во-вторых, выделенная здесь курсивом череда из Алпа, Шакай-Мубарека, Гази, Фетха и Селямета является перечнем не сыновей, а братьев Селямета Герая, причем в точной последовательности их возраста. В любом случае, не подлежит сомнению, что Селямет Герай был отцом весьма многочисленного семейства. С 1671 года и до самого конца существования Крымского ханства все без исключения крымские ханы были его потомками.

Том 1, с.277–289, 296–299, 305.

Селямет Герай не отрицал своей вины в событиях 1584 г., признаваясь через четыре года после случившегося: «Мы у Сафы Герай-султана отца убили» (Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова в 1587–1588 году, изд. Ф. Ф. Лашков, «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 14, 1891, с. 69). Сафа Герай-султан — сын Мехмеда II Герая, младший брат Саадета II Герая.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 85.

M. Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimes, p. 433;

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 85.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 85–86.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 86.

Селямет Герай умер в конце мая или в начале июня 1610 г. и был похоронен «в Бахчисарае, в квартале Хамушан». Там был выстроен мавзолей, в котором впоследствии погребли и сына Селямета I Герая, Бахадыра I Герая (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 203, 214). Этот мавзолей не сохранился, а местоположение бахчисарайского квартала с таким названием определить пока не удалось. См. также: О. Гайворонский, Ханское кладбище в Бахчисарайском дворце, Симферополь 2006, с. 10, 13.

A. Zajaczkоwski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 43–44.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 44.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 86–88.

Об этом впоследствии говорил сам Мехмед Герай. См.: В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 358.

S. Przylcki, Ukrainne sprawy. Przyczynek do dziejow polskich, tatarskich i tureckich w XVII wieku, Lwow 1842, s. 1.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 89–90.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevdrih-i Dest-i Qipcaq), p. 90.

Полный текст этого аята звучит так: «О Аллах, Владыка царства! Ты даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, у кого пожелаешь. Ты возвеличиваешь, кого пожелаешь, и унижаешь, кого пожелаешь. Всё благо — в Твоей руке. Воистину, Ты способен на всякую вещь». (Коран, 3:26). Эта фраза была вырезана на большой печати Хаджи Герая (М. А. Усманов, Жалованные акты Джучиева Улуса ХIV-ХVI вв., Казань 1979, с. 144, 155–156).

Встречающееся в хадисах (напр., у Байкахи) выражение «Султан — тень Аллаха на земле» не раз использовалось в качестве титула первыми халифами, а впоследствии и рядом мусульманских династий, в том числе османскими султанами.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 90.

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 90–91;

M. Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimes, p. 434.

В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, Москва 2002, с. 449–452.

В славяноязычных источниках к Буджакской Орде порой применялся термин «белгородские казаки» (т. е. аккерманские, от названия города Ак-Керман — «Белая Крепость»), см.: В. Грабовський, Формування локальної групп причорноморських ногайців у ХVI-ХVII cс., «Украина в Центрально-Східній Європі», № 4, 2004, с. 290. Тюркское слово «qazaq» в поздней Орде и в Крымском Юрте XV–XVI веков означало человека, порвавшего связи со своей родовой общиной, не подчиняющегося родовым старейшинам и ведущего самостоятельный образ жизни. Казак мог кочевать в одиночестве либо в группе подобных себе странников, а мог добровольно поступить на службу к кому-нибудь из принцев-Чингизидов — в этом случае казак в качестве личного телохранителя (нукера) повсюду следовал за своим господином до конца своих дней. В предыдущем томе уже отмечалось (Том 1, с. 32, прим. 17), что казаками (либо казак-султанами) называли и принцев-Чингизидов — тех из них, кто не занимал никаких государственных постов (H. Inalcik, The Khan and the Tribal Aristocracy: The Crimean Khanate under Sahib Giray I, «Harward Ukrainian Studies», vol. III–IV, 1979–1980, p. 451–452). В этом значении термин «казак-султан» бытовал в Крыму вплоть до конца XVII века. Впоследствии, в XVII и в XVIII столетиях, слово «казак» употреблялось в Крыму главным образом уже для обозначения славянских (запорожских, донских и терских) казаков. Это отразилось и в современном крымскотатарском языке, где слово «qazaq», помимо его исторических значений, ныне выступает и как просторечный синоним слова «rus» («русский»).

В. Е. Сыроечковский, Мухаммед-Герой и его вассалы, «Ученые записки Московского государственного университета», № 61, 1940, с. 8;

Г. де Боплан, Описание Украины, в кн.: Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, вып. II, Киев 1896, с. 324.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII века. Москва 2005, с. 358.

На этом высказывании Мехмеда Герая следует остановиться подробнее: оно связано с кругом понятий и фактов, лежавших в основе упорного стремления Мехмеда III Герая и его брата к власти.

Как отмечалось в первом томе книги (Том 1, с. 215–216), крымские ханы уже давно стремились заменить устаревший ордынский порядок престолонаследия (от старшего брата к младшему) на более прогрессивный османский (когда отцу наследует старший сын). В силу разных обстоятельств с первых десятилетий существования Крымского ханства в стране утвердился именно «османский» порядок. Так, Хадж к Гераю вначале наследовал его старший сын Нур-Девлет. Затем Менгли Герай оставил престол своему старшему сыну Мехмеду I Гераю, а тот готовил себе в преемники своего первенца Бахадыра Герая. Этот порядок был нарушен лишь в чрезвычайной ситуации 1523 года, когда гибель Мехмеда I и Бахадыра Гераев, а также интервенция ногайских беев заставили крымскую знать обратиться за помощью в Стамбул, который утвердил на престоле брата покойного хана, Саадета I Герая. Таким образом, в практику был возвращен «ордынский» обычай, а сыновья Мехмеда I оказались оттеснены от трона. Сахиб I Герай пытался вернуть порядок, существовавший при первых ханах: он прочил себе в наследники своего старшего сына Эмина Герая — но этому помешало, снова-таки, внешнее вмешательство, когда Стамбул посадил на трон ханского племянника Девлета Герая. Впрочем, и Девлет Герай пошел по следам своих предшественников: он оставил престол сыну Мехмеду II Гераю, а тот, в свою очередь, тоже хотел завещать власть старшему из своих потомков, Саадету II Гераю — однако это вызвало сопротивление ханских братьев, которые сами рассчитывали унаследовать престол в силу чингизидского обычая. «Ордынский» порядок престолонаследия был применен и при свержении Мехмеда II Герая, когда Стамбул прислал ему на замену Исляма II Герая — следующего по старшинству брата. Последовавшее за этим назначение Гази II Герая не имело обоснования ни в османской, ни в ордынской традиции: оно основывалось лишь на личной воле османского султана. Воцарившись, Гази II Герай последовал примеру своих предшественников, стараясь гарантировать ханское звание в будущем для своего сына Тохтамыша Герая, — и вновь Стамбул в своих интересах выступил как поборник обычаев Чингизидов, отвергнув ханского сына и назначив ханского брата (Селямета I Герая).

Приведенная последовательность наглядно иллюстрирует, что практически все крымские ханы стремились закрепить престол за своими старшими сыновьями, и если этот порядок нарушался, то лишь в результате прямого внешнего вмешательства. В осуществлении этой реформы ханам неизменно противостояли две силы: предводители крымской аристократии и османские султаны. Первые упорно защищали архаичные староордынские обычаи, на которых основывались их собственные наследственные привилегии. Беи с основанием опасались, что установление полного ханского единовластия лишит их исконных прав и огромного влияния в государственной жизни, как это случилось прежде с турецкой родовой знатью (по сути, уничтоженной как класс и низведенной до статуса всех прочих подданных падишаха).

Что касается османских султанов, то сохранение в Крыму «ордынского» порядка престолонаследия предоставляло им гораздо больше возможностей манипулировать кандидатами в ханы, нежели строгая прямая преемственность от отца к сыну. Поначалу, вмешиваясь в вопросы наследования крымского трона, султаны выступали в обличье ревнителей чингизидского обычая, что стало формальным основанием к назначениям Саадета I Герая, Исляма II Герая, Селямета I Герая. По мере роста османского влияния в Крыму во внимание стала приниматься уже не столько традиция, сколько личная воля султана, и первым примером этого стало, как уже упоминалось, назначение Гази II Герая. Причем, если его утверждение на престоле еще могло иметь некое обоснование в статусе Гази II Герая как одного из братьев прежнего хана (пусть и не первого по старшинству среди них), то назначение Джанибека Герая, не приходившегося ни родным сыном, ни братом кому-либо из прежних ханов, стало примером чистого «волюнтаризма» султана с точки зрения обеих вышеописанных традиций престолонаследия.

Принимая это во внимание, претензии Мехмеда III Герая на власть (равно как и мятеж в 1601 г. его старшего брата Девлета) получают полное обоснование, ведь и тот и другой являлись прямыми и единственными наследниками трона согласно «османскому порядку»: ибо они, как и их отец, как и их дед, являлись старшими сыновьями своих царствовавших отцов.

Об особенностях употребления в Крыму титула «султан» см. Том I, с. 148, прим. 18. Напомню, что «султанами» в Крымском ханстве называли не верховных правителей, как в Турции, а напротив, лишь тех членов правящей династии, которые никогда не занимали трона.

Независимо от того, насколько обоснованными были обвинения Насух-паши в планах возведения крымского принца на османский трон, они подтверждают малоизвестный, но примечательный факт: в Стамбуле первой половины XVII в. не раз звучали опасения, что Герай могут заявить претензии на престол Османской империи. Это станет заметным фактором неформальных отношений крымского и османского двора в описываемую эпоху и потому представляет немалый интерес. В первом томе уже говорилось (Том I, с. 358–359, прим. 102) о бытовавшем в Крыму и в Турции представлении, согласно которому турецкий престол должен будет перейти к роду Гераев в том случае, если род Османов по каким-то причинам прервется; причем в первой половине XVII столетия эта договоренность уже считалась «давним правом» (Wyjаtki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe w czasie poselstwa jego do Party Ottomanskiej odr. 1621 do r. 1628 inclusive, w: Zbior pamietnikow historycznych o dawniej Polszcze, wyd. J.U. Niemcewicz, t. V, Lipsk 1840, s. 322). Источники подтверждают, что такое опасение время от времени действительно возникало в Стамбуле. Так, например, в прежние десятилетия в намерении овладеть османским троном подозревали Гази II Герая (C.M. Kortepeter, Ottoman Imperialism During the Reformation: Europe and The Caucasus, New York 1972, p. 180). В 1622 году подобных же претензий ожидали и от Джанибека Герая (см. ниже). Подозрения и беспокойство по тому же самому поводу еще не раз возникнут в Стамбуле: в 1623, 1637 и 1640 гг., о чем будет упоминаться в последующих главах.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 352, прим. 4; J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, Wien 1856, s. 97.

В некоторых источниках говорится не о косуле, а о ловчем соколе Мехмеда Герая, перехватившем добычу у соколов султана, однако финал описывается тот же: гнев султана и арест Мехмеда Герая. Следует также заметить, что историческое сочинение «Теварих-и Дэшт-и Кыпчак (История Кыпчакской степи)», написанное Абдуллахом, сыном Ризван-паши (уникальное в своем роде, поскольку описывает ряд событий 1608–1611 гг., не отраженных ни в одном другом источнике), излагает обстоятельства пребывания Мехмеда Герая в Стамбуле совершенно иначе: Мехмед сам явился в Эдирне к Насух-паше, покаялся в мятеже, был прощен, и султан относился к нему с такой благосклонностью, что это вызвало ревность и опасения Джанибека Герая. Но впоследствии султану пришлось за какие-то проступки заключить Мехмеда Герая в Еди-Куле, где впрочем, с ним продолжали обращаться очень обходительно (A. Zajаczkowski, La chronlque des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq) du XVlle siecle. Edition critique, Warszawa 1966, p. 92).

Как писал французский посланник Клод Шарль де Пейссонель, посетивший Крым в XVIII веке, «первое чувство, которое с детства стараются привить этим султанам [т. е. ханским сыновьям — О. Г.], — это щедрость, как первый и истинный признак величия» (C. Ch. de Peyssonel, Traite sur le commerce de la mer Noire, t. II, Paris 1787, p. 247–248).

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 53.

По поводу щедрости Джанибека Герая современниками высказывалось и противоположное мнение. См. с. 87 в этом томе.

См. подробный список военных акций украинских казаков в Западном Причерноморье (крепости Джан-Керман на Днепре, Ак-Керман и Бендер на Днестре, османские владения в Молдове, на побережьях Болгарии и т. д.) за 1600–1614 гг. в: М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, Київ — Львів 1909, с. 325–327, 344–348; M. Berindei, La Porte ottomaneface aux cosaques zaporogues, 1600–1637, «Harvard Ukrainian Studies», vol. I, nr. 3, 1977, p. 275–278.

Кан-Темир появляется в источниках как предводитель набегов на польскую Украину еще в 1606 году. См. перечень буджакских и крымских нападений в 1606–1620 гг. на пограничья Польши в: M. Horn, Chronologia i zasiеg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1600–1647, w: Studia i materialy do historii wojskowosci, t. VIII, cz. 1, Warszawa 1962, s. 8-32, tab. 1. О некоторых из этих акций указано, что они проводились без повеления хана.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 351.

А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой половине ХVII в., Москва-Ленинград 1948, с. 183–184.

Недовольство подданных, выраженное в этой фразе, определялось, скорее всего, не столько моральным обликом хана, сколько его предосудительной зависимостью от т. н. служилой знати, к которой принадлежал Бек-ага. Первостепенное значение в государственной жизни Крыма традиционно принадлежало родовой знати — главам крупных аристократических родов. Стремясь снизить чрезмерное влияние клановой аристократии в государственной жизни страны, крымские ханы (начиная с Газы II Герая) ввели при дворе аналог османского поста везиря — пост хан-агасы, который у Джанибека Герая и занимал Бек-ага. На эту первостепенную должность мог быть назначен по личному выбору хана любой кандидат, независимо от знатности происхождения. Благодаря этому сильно возрастало значение всей придворной прослойки служилых чинов (командиров ханской личной гвардии, служащих ханской канцелярии и т. д.), что, в свою очередь, ограничивало исконное влияние родовой знати и, естественно, вызывало ее неудовольствие. Хан, слишком симпатизирующий служилой знати в противовес родовой, рисковал настроить против себя знатных беев и мирз — что, как видим, и произошло с Джанибеком Гераем.

К психологическому портрету хана можно добавить отзыв польского посла, который после встречи с Джанибеком Гераем нелицеприятно охарактеризовал его как человека «глупого, надменного, упрямою и злобного, с которым не только я, но и сами татары не знают, как обращаться» (D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, Warszawa 2004, s. 229).

Ханские придворные говорили: «Хан боится Шахина Герай-султана, а татарам не доверяет, потому что татары за хана с Шахином Гераем не сражаются, а стоят за хана лишь немногие придворные и приближенные» (Наказ, данный отправленным в Крым посланникам Амбросию Ладыженскому и подъячему Петру Данилову с объявлением об избрании на Российское царство государя Михаила Феодоровича, изд. А. Сергеев, «Известия Таврической ученой архивной комиссии». № 50, 1913, с. 55).

Наказ, данный отправленным в Крым посланникам Амбросию Ладыженскому и подъячему Петру Данилову, с. 52; Pisma Stanislawa Zolkiewskiego, kanclerza koronnego i hetmana, wyd. A. Bielowski, Lwow 1861, s. 223–224.

Здесь необходимо сделать замечание, касающееся хронологии событий. В сочинении Наймы говорится, что Мехмед и Шахин вместе пребывали в Буджаке до 1614 г., а затем Джанибек Герай разгромил их обоих, и братьям пришлось скрываться порознь в домах простолюдинов. Затем Насух-паша пригласил Мехмеда Герая в Стамбул, а Шахин Герай остался в крепости Килия на Дунае. После ареста Мехмеда Герая османы решили схватить и Шахина, однако тот вовремя покинул Килию и ушел в Персию (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 351–353). Однако польские и русские источники, в деталях описывающие поход Джанибека Герая в Буджак в 1614 году, упоминают в качестве соперника хана одного лишь Шахина, не говоря ни слова о Мехмеде. Вероятнее всего, Мехмед III Герай покинул Буджак задолго до разгрома Шахина Герая Бек-агой.

Перечень и описание морских рейдов запорожского казачества в это время см. в: М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 347–358; M. Berindei, La Porte ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, p. 278–279; V. Ostapchuk, The Human Landscape of the Ottoman Black Sea in the Face of the Cossack Naval Raids, «Oriente moderno», vol. XX (LXXXI), nr. 1, 2001, p. 39–49: D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, s. 149–150, 176.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 86–87.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, s. 186;

Жерела до історії Украіни-Руси, т. VIII. ч. 2, Львів 1908, с. 163;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 353–354;

M. Horn, Chronologia i zasieg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 20.

Pisma Stanislawa Zolkiewskiego, s. 303–305;

Жерела до історії України-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 132–134;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 354–357.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, s. 194.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 93.

Предлагая султану совместный поход на Астрахань, бей возвращался к давнему нереализованному проекту, который его предшественники уже не раз предлагали османским султанам. Стамбул дважды (в 1569 и 1587 гг.) принимался за осуществление этой идеи, но обе попытки оказались неудачны. См. об этом подробнее: Том 1, с. 248–253, 304, 318, со ссылками на источники.

В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, Москва 2002, с. 417;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 93.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 94–95;

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI -30-е гг. XVII вв.), Москва 1963, с, 318–321.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 94–95.

Переправа войска через море была нестандартным решением, которое немало удивило соседей. Командующий польскими войсками на Украине Станислав Жол-кевский писал об этом: «Хан татарский переправляется от Кафы к Трапезунду, большая часть его войска уже переправлена… Об этом уже давно говорили, но поскольку это выглядело неправдоподобным и никогда не слыханным, чтобы такое большое войско переправлялось через всю морскую ширь, то я тогда и не доверял этим известиям; но теперь казаки прислали мне пленника-татарина, пойманного в Арцели, который о том достоверно рассказывает, а сам попал в плен потому, что, спасаясь от этой персидской войны, ехал с некоторыми другими татарами сюда, в войско Кан-Темира мирзы» (Pisma Stanislawa Zolkiewskiego, s. 273).

Данные о числе войск, ушедших в Персию с Джанибеком, различны: одни источники говорят о 10 тысячах (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 99), другие о 30 (M. Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimee depuis fan 660 jusqu'en I'an 1198 de I'Hegire, «Journal Asiatique», t. XII, 1833, p. 434; В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 353), а иные — о 40 (Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, ed. A. Bennigsen, p. N. Boratav, D. Desaive, Ch. Lemercier-Quelquejay, Paris 1978, p. 335).

«Кызылбаши» («красноголовые») — распространенное в Крымском ханстве и Турции название иранцев. Отличительным признаком войск правившей тогда в Иране тюркской династии Сефевидов была красная чалма, откуда и происходило это название.

Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел с. А. Белокуровым, вып. 1 (1578–1613 гг.), «Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете», кн. III, 1888, с. cxiv-cxv, прим. 159; Viaggi di Pietro della Valle, U pelegrino, descritti da lui medesimo in letters familiari all 'erudito suo amico Mario Schipano, divisi in tre parti: la Turchia, la Persia e I 'India come vita e retratto dell 'autore, vol. I, Brighton 1843, p. 754.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 94–95;

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией, с. 321.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112; Viaggi di Pietro della Valle, s. 816.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 210.

Халим Гирай султан. Розовый куст ханов или История Крыма, с. 54;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 353; Le khanat de Crimes dans les Archives du Musee dn Palais de Topkapi, p. 335.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 99-100;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Haffa aus der erste Halfte des 17. Jahrhunderts, «Acta Orientalia Academiae Scientarum Hungaricae», vol. XXIX, nr. 2, 1975, s. 140.

D. Skorupa. Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 210.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 56–57;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 353.

Viaggi di Pietro della Valle, t. I, p. 817.

Тот же источник указывает и на другой мотив шаха поскорее попрощаться с Шахином Гераем: пребывание почетного гостя при дворе слишком дорого обходилось шахской казне.

Различные источники говорят о наличии у Шахина Герая жен в Кабарде и в Кумыкии (см., напр., Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч., 1634, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XXIV, 1902, с. 113; А.П. Новосельцев, Русско-иранские отношения в первой половине XVII в., в кн.: Международные отношения России в XVII–XVIII вв., Москва 1966, с. 118); S. Przyl^cki, Ukrainne sprawy. Przyczynek do dziejow polskich, tatarskich i tureckich w XVII wieku, Lwow 1842, s. 52.

D. Skorupa, Stosunki poisko-tatarskie, 1595–1623, s. 229.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 87, 99.

Pamiаtki historyczne krajowe, wyd. K. Milewski. Warszawa 1848, s. 123–136;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, tibers. und komment. von A. Armbruster, Graz — Wien — Koln 1980, s. 75;

Османская империя в первой четверти XVII века, Москва 1984, с. 188–189;

Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej stuzacych, wyd. J. S. Siеkowski, t. I, Warszawa 1824, s. 128–129;

Жерела до історії Украіни-Руси, т. VIII, ч. 2, Львів 1908, с. 202–203;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 358–359;

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 198–202;

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, Krakow 1979, s. 14–16.

«Коронный гетман» — звание верховного (после короля) командующего польскими войсками, который был уполномочен сам, без обязательных консультаций с королем, вести переговоры с иностранными правителями.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 204;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 76;

M. Horn. Chronologia i zasiqg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 25–29;

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 113.

M. Horn, Chronologia i zasieg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 29;

Жерела до історії Украіни-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 198.

А. М. Некрасов, Женщины ханского дома Гиреев, в кн.: Древнейшие государства Восточной Европы, Москва 2000, с. 219.

О том, что оба брата родились в Малой Ногайской Орде, говорил сам Шахин Герай (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 130). Похоже, что Мехмед и Шахин были близнецами или двойней: это предположение напрашивается после исследования вопроса об их возрасте. Сочинение «Розовый куст ханов» сообщает, что на момент смерти (последовавшей в 1629 г.) Мехмеду III Гераю было 45 лет — это означает, что он родился в 1584 году (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 56). При этом в 1625 г. Шахин Герай говорил о себе, что ему «больше сорока лет» (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 128). Калга не мог быть старше хана — стало быть, в 1625 году Шахин Герай имел 41 год от роду, что указывает на тот же 1584 год как на год его рождения. Все, что известно о семействе Саадета Герая, свидетельствует, что Мехмед и Шахин были детьми одной матери — и, стало быть, предположение о них как о близнецах либо двойне находит еще одно обоснование.

См. Том 1, с. 238–239;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 16, 130.

Pisma Stanislawa Zoikiewskiego, s. 365;

Жерела до історії Украіни-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 204.

В. В. Трепавлов, Малая Ногайская орда. Очерк истории, в кн.: Тюркологический сборник, 2003–2004: Тюркские народы в древности и средневековье, Москва 2005, с. 296–298.

J. von Hammer, Geschichte des Osmanisches Reiches, IV Bd., Pest 1829, s. 511;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 140.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 350–352, 363–366, 379–387.

Подробнее об этом говорилось в: Том I, с. 23–24, 63–64, 108, прим. 88.

Об условиях этого договора см.: D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 143–144.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 186–187, 194, 199.

Б. Н. Флоря, Османская империя и государства Центральной и Восточной Европы в первые годы Тридцатилетней войны (до 1634 г.), в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., ч. 1, Москва 1998, с. 83.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 234.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 100.

Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 135–138.

Это прозвище являлось прямым переводом имени мирзы, в котором «qan» означает «кровь», а «temir» — «железо».

Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 141.

О ходе Цецорского сражения 1620 г. и последующем нападении на Западную Украину см.: L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 33–48; Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 131–145; «Каменецкая хроника» братьев священника Агопа и Аксента, 1610–1652, в кн.: А.Н. Гаркавец, Кыпчакское письменное наследие. Том 1. Каталог и тексты памятников армянским письмом, Алматы 2002, с. 544–546; Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 82–90; L. Podhorodecki, Chanat krymski ijego stosunki z Polskq w XV–XVIII w., Warszawa 1987, s. 136–138; M. Horn, Chronologia i zasiqg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 33–37.

Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 145; L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 52–53, 58; Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 91.

Интерес, возникший у влиятельных фигур османского двора к войне с Польшей объяснялся еще и тем, что в 1618 г. в Европе началась Тридцатилетняя война, в которой блок католических государств во главе с Австрией противостоял блоку протестантских (Швеция, Голландия, вассальная османам Трансильвания и др.). В этой войне Польша формально сохраняла нейтралитет, но на деле поддерживала Австрию — давнюю соперницу Турции на Дунае. Одной из попыток польского короля помочь австрийскому императору и стал в 1620 г. поход Жолкевского к Цецоре: Зигмунт III рассчитывал, что Жолкевский отвлечет турок от австрийского фронта (L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 23–30; Османская империя в первой четверти XVII века, Москва 1984, с. 29–32).

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 193.

Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 162.

Т. Роу, английский посол в Стамбуле, писал, что успехам османской армии посодействовал не столько хан, сколько Кан-Темир-мирза, который теперь в милости у султана (Wyjatkiz negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 297).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 100, прим. 11.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 100; Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 298.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 241.

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 250, D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 241. Год назад Джанибек Герай уже столкнулся с подобным же пренебрежением османов к его древним привилегиям наследника ордынских правителей, когда Искендер-паша предложил полякам уплачивать упоминки не в Бахчисарай, а непосредственно в Стамбул (D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1595–1623, s. 196), что было категорически отвергнуто польским двором.

Главным мотивом таких предложений со стороны османов было вовсе не нанесение ущерба престижу крымского хана, а совершенно иные соображения. Турция неоднократно обращалась к Польше с подобной просьбой, соглашаясь даже довольствоваться меньшею суммою, чем та, которую требовали от королей крымские ханы. Но ответом Варшавы всегда был жесткий отказ, и пояснялся он тем, что такие подарки (независимо от конкретной суммы, в которой они выражались) имели в международных отношениях прежде всего символическое значение, четко отображая «табель о рангах» между государями соседних держав.

Как уже говорилось, польские правители, в отличие от московских, никогда не были вассалами ордынских ханов, и потому их ежегодные упоминки в Крым в сути своей являлись не пережитком вассальной дани, а своего рода «компенсацией» за формально «уступленную» им Тохтамышем часть ордынских владений — Украину с прилегающими территориями. Это позволяло польским королям сохранять полное равенство в отношениях с крымскими ханами (и даже более того: в дипломатической риторике Речпосполитой порой негласно проявляется склонность намекать на верховенство польского двора над крымским: это следует из многочисленных заявлений Варшавы о «службе» крымских ханов польским королям, а также о королевских упоминках как награде за эту «службу»).

Однако ситуация с Турцией была совершенно иной. Варшава не владела территориями, которые были бы подвластны в прошлом османам, и потому единственным поводом платить упоминки могла бы являться лишь ее вассальная зависимость от Стамбула. И потому, сколь ни были бы малы эти упоминки в денежном отношении, — единожды получив их, Османская империя обрела бы полное право считать Реч-посполиту зависимым и подчиненным себе государством. Потому-то польские послы, вручая султанам на аудиенциях королевские подарки, всегда особо подчеркивали, что это не дань с Польши, а лишь персональный дружеский презент лично от короля. Впрочем, существовало одно условие, при котором Варшава соглашалась на выплату упоминок Стамбулу: это стало бы возможным, если бы Османская империя отдала Речпосполитой Молдову с Валахией. В этом случае Турция получала бы плату на том же основании, что и Крым: за уступленную территорию. Однако, в свою очередь, османы не могли принять такого условия.

О ходе Хотинской битвы 1621 г. см.: Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 152–171; «Каменецкая хроника», с. 550–565; Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 94-103; Жерела до 1сторп Украши-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 231–244; Pamietniki o wyprawie chocimskiej roku 1621, wyd. Z. Pauli, Krakow 1853; L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 185–257.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 359.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 359.

J. von Hammer, Geschichte des Osmanisches Reiches, IV Bd., Pest 1829, s. 532–556;

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 305–310;

Османская империя в первой четверти XVII века, с. 79–90, 99, 149–153;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 109–111.

У Османа II был прежде еще один брат, 16-летний Мехмед, но в январе 1621 г. султан приказал убить его, опасаясь претензий на престол с его стороны (Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 146). Степень психического расстройства султана Мустафы была тяжелой: впоследствии, когда встал вопрос о его смещении, заведомая неспособность Мустафы ответить на вопросы улемов «Как тебя звать? Чей ты сын? Какой сегодня день?» стала формальным основанием к его отстранению от власти. Вместе с тем, султана Мустафу почитали как святого безумца и опасались причинять ему какое-либо зло (Wyjatki z negocyacyikawaleraSirThomasRoe, s.324; Османская империя в первой четверти XVII века, с. 98).

Кризис, воцарившийся в Османской империи в начале XVII в., убеждал европейских стратегов в том, что украинские казаки при надлежащей подготовке вполне могли бы разгромить османские силы на Черном море и захватить турецкую столицу. Польские деятели (в том числе и те, кто лично побывал в Турции и Крыму) не раз предлагали королю снарядить большой казацкий флот, направить его против османов и занять Стамбул (Османская империя в первой четверти XVII века, с. 161; Wyjаtki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 327; Жерела до гсторп Украти-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 221–223; Б. Н. Флоря, Османская империя и государства Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в период Тридцатилетней войны (до 1634 г.), в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., ч. I, Москва 1998, с. 83–84).

M. Horn, Chronologia i zasiqg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 41.

В 1622 г. запорожцы нападали на Анатолию и Ак-Керман, угрожали Кефе и Стамбулу (Wyjаtki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 305; E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 142; M. Berindei, La Porte ottomans face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, s. 290; D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie 1595–1623, s. 249).

Османская империя в первой четверти XVII века, с. 112, 121;

Collectanea 2 dziejopisow tureckich, s. 177;

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie 1595–1623, s. 250.

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, s. 295;

Османская империя в первой четверти XVII века, с. 111.

Эта слабость центральной власти видна и в высказывании другого везиря по поводу своеволия янычар: «Что я могу сделать с людьми, которые не только пашей и везирей, но и султанов, как воробьев, убивают?!» (Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 319). Тот же автор сообщает, что поляки требовали смещения хана — однако, вероятно, он ошибочно называет здесь ханом Кан-Темира, поскольку в документах польских посольств не встречается требований сместить Джанибека Герая, зато то же самое требование относительно Кан-Темира повторяется в них несколько раз.

Османская империя в первой четверти XVII века, с. 140.

Хусейн-паша стал верховным везирем в начале февраля 1623 года. Прежде он уже занимал этот пост летом предыдущего года, но пробыл на нем лишь 7 недель.

Османская империя в первой четверти XVII века, с. 147–148.

Хусейн-паша прямо указывал муфтию и везирям, что Османской империи необходимо хранить мир с королем, и был убежден, что набеги Кан-Темира на Польшу служат главной причиной продолжающихся набегов казаков: «Повод в твоих людях, а не в них», — говорил он в свое время Осману II (Османская империя в первой четверти XVII века, с. 140–141;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 105).

Неприязнь Хусейна к Кан-Темиру объяснялась, очевидно, и тем, что Кан-Темир получил при Хотине чин паши, уравнивающий его с высшими османскими вельможами. Придворные чины Стамбула никогда не считали Кан-Темира ровней себе (при том, что он, в отличие от них, был знатного происхождения). Как говорил османский историк Найма, «достоинства этого богатыря вызывали лишь вечную ненависть Дивана, и если все его заслуги на благо ислама были вознаграждены его введением в число начальников османских, то этим проявлением доброй справедливости он был обязан лишь случайной милости султана» (Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 171). О том, что Кан-Темира не следовало настолько возвышать, говорил и командующий флотом Халил-паша (Османская империя в первой четверти XVII века, с. 122).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 100.

Эти детали описывал в своем отчете о поездке в Турцию польский посол (Османская империя в первой четверти XVII века, с. 119).

О том, что османы ожидали сопротивления со стороны Джанибека и опасались претензий с его стороны на султанский трон, свидетельствовал английский посол в Стамбуле Т. Роу (Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 322). О негласной договоренности Османов с Гераями по поводу наследования престола Османской империи см. в Примечании 2 выше.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 107.

Английский посол в Стамбуле сообщал о 6 галерах, русские послы в Крыму — о 12 (Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 322; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 108). Разница в цифрах легко объяснима: вышедший из Стамбула кортеж Мехмеда Герая мог по дороге дополниться судами, стоявшими в Черном море. Примерно такие же силы были в 1610 г. предоставлены Стамбулом Джанибеку Гераю: несколько судов свиты султанского чауша были усилены военной эскадрой из 8 галер (A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevarih-i Dest-i Qipcaq), p. 89).

E. Schutz, Fine armenische Chronik van Kaffa, s. 143;

Жерела до 1сторп Украти-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 275;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 108.

Все даты в этой книге приводятся по григорианскому календарю («новому стилю»).

E. Schutz, Eine armenische Chronikvon Kaffa, s. 143;

A. Zajaczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevdrlh-i Dest-i Qipcaq), p. 93;

Жерела до 1сторп Украши-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 280.

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 322;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 354;

M. Kazimirski, Precis de l'histoire des Khans de Crimee, p. 435;

Жерела до кторн Украши-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 280.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 109.

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 142.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 108.

Османская империя в первой четверти XVII в., Москва 1984, с. 44–50, 191–194.

В июне 1623 г. войска Кан-Темира, пройдя Галичину, вышли к Висле и разграбили окрестности городов Тарное и Сандомир в Краковском воеводстве — то есть, проникли в границы Речпосполитой не до Украины, как обычно, а до самой Польши (M. Horn, Chronologia I zasiеg najazdow tatarskich naziemie Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1600–1647, w: Studio i materialy do historii wojskowosci, t. VIII, cz. 1, Warszawa 1962, s. 42).

M. Berindei, La Porte ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, «Harvard Ukrainian Studies», vol. I, nr. 3, 1977, p. 292;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в., Москва — Ленинград 1948, с. 110;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa aus der erste Halfte des 17. Jahrhunderts, «Acta Orientalia Academiae Scientarum Hungaricae», vol. XXIX, nr. 2, 1975, s. 143.

Жерела до історії України-Руси, т. VIII, ч. 2, Львів 1908, с. 280.

Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортел-ли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч. 1634, изд. А. Л. Бертье-Делагард, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XXIV, 1902, с. 107.

В этой публикации говорится о «зяте хана», но поскольку крымские принцессы не выдавались замуж за черкесскую знать, остается заключить, что в действительности речь должна идти не о «зяте», а о «тесте». Это подтверждают и русские посольские источники, где говорится о черкесе Гази, ханском тесте (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119, прим. 82). У Мехмеда III Герая было четыре жены: Зулейха, Халиме, «Невхархан-султани» (очевидно, Гевхер-Хан-султани), имя четвертой неизвестно, как неизвестно и то, которая из них приходилась дочерью Гази (Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 39, 1906, с. 90).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 110;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 143.

Река Сют-Су известна ныне как река Молочная в Запорожской области.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, Київ-Львів 1909, с. 510;

А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 110;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 143;

M. Berindei, La Porte ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, p. 293.

Османская империя в первой четверти XVII в., с. 49;

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, Warszawa 2004, s. 252–253.

M. Horn, Chronologia i zasigg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 45;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 110–111.

Цена на пленника упала до 10 золотых (при обычной цене от 20–30 до 50 золотых, что, для наглядности, можно соотнести с порядком цен на дюжину лошадей). См. материалы к таким расчетам в: A. Fisher, Muscovy and the Black Sea Slave Trade, «Canadian-American Slavic Studies», vol. IV, nr. 4, 1972, p. 583; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 436; А. Бертье-Делагард, Ценность монетных номиналов в Крымском ханстве, «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 51, 1914; Описание Черного моря и Татарии, с. 152, прим. 33. Коснувшись темы работорговли, уместно отметить, что согласно османским налоговым регистрам Кефе (главного невольничьего рынка Крыма, где аккумулировался поток «живого товара» со всего Причерноморья) налог с торговли невольниками составлял лишь 15 % всего городского налогового сбора, значительно уступая таким статьям торговли, как сельскохозяйственная продукция, рыба, соль, ткани (A. Fisher, Sources and Perspectives for the Study of Ottoman-Russian Relations in the Black Sea Region, «International Journal of Turkish Studies», vol. I, nr. 2, p. 82) — вопреки распространенному в популярной литературе заблуждению о работорговле как «основе экономики Крыма».

Жерела до історії України-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 275–276.

Посол называет русских «изменниками короля» по той причине, что в 1610 г., в период борьбы за московский престол, русские бояре заочно признали королевича Владислава (сына Зигмунта III) своим правителем, но впоследствии избрали себе другого царя. Владислав претендовал на титул великого князя Московского до 1634 г., пока не отрекся от него по окончании Смоленской войны.

D. Skorupa, Stosunki polsko-tatarskie, 1593–1623, s. 252–253;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 110, 111;

Ф. Лашков, Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском главном архиве Министерства иностранных дел, Симферополь 1891, с. 47–50.

Как и его предки, Мехмед III Герай использовал старинный титул всеордынского правителя: «Великой Орды и Великого Юрта, Кипчакской Степи, Крымского государства, несчетных татар и бесчисленных ногайцев, и горских бесчисленных черкесов великий падишах».

Примечательно, что среди юртов, упомянутых польским послом в числе велико-ордынского наследствия династии Гераев, наряду с Казанским и Астраханским ханствами появляется и Сибирское ханство. Насколько известно, в XVI в., т. е. в период, когда крымские ханы активно стремились к установлению своего верховенства над Поволжьем («Белой Ордой», западной частью бывшей Золотоордынской империи), они никогда не предъявляли претензий на Сибирское ханство (ибо оно, пребывая под влиянием Бухарского ханства, относилось к восточному крылу — т. н. «Синей Орде», на которую Гераи не претендовали; см. об этом в предыдущем томе: Том I, с. 182–183, прим. 18). Тем не менее, в XVII в. Сибирь прочно вошла в традиционный перечень династических претензий Гераев, и свидетельства этому участятся к середине столетия. Остается признать, что включение Сибири в список юртов, якобы подвластных ранее крымскому престолу, было своего рода историческим анахронизмом, усвоенным идеологией крымского двора в сравнительно поздний период.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 109.

Данное высказывание Ибрагим-бея Яшлау указывает, по-видимому, на то, что Джани-бек Герай был неграмотен. Если это и было так, то не представляло собой чего-то экстраординарного, ибо неграмотность в ту эпоху порой встречалась даже на самом верху общества и не считалась чем-то зазорным. Однако в другом источнике имеются сведения, что Джанибек Герай был поэтом и писал стихи и прозу (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 53), хотя его произведений и не сохранилось. Возможно, бей подразумевал здесь неспособность или нежелание Джанибека Герая самостоятельно составлять официальные документы и государственные распоряжения, что выглядело резким контрастом на фоне склонности Мехмеда III Герая вникать во все дела самому.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 111.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 109–111.

Имена Qul Boldi и Сul Boldi означают, соответственно, «стал рабом» и «стал оборванцем». Историю происхождения этого семейства подают многие старинные труды по истории Крыма, объясняя происхождение побочной ветви Чобан-Гераев («Пастух-Гераев»), к которой принадлежал хан Адиль Герай (бывший Чул-Болды), правивший в 1666–1671 гг.: см. В.Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 365–368; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 57–58; L. Langles, Notice chronologique des khans de Crimes composite principalement d'apres les auteurs turcs et persons, in G. Forster, Voyage du Bengale a Petersbourg, vol. 3, Paris 1802, p. 417.

В позднейших исторических трудах причины этого выбора объяснены иначе: якобы после прибытия Мехмеда III Герая все находившиеся в Крыму члены ханского семейства покинули родину и у хана не осталось иного выбора, кроме как назначить нурэддином лицо с сомнительной родословной (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364–365; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 55). Однако источники XVII в. указывают (хотя и не называя имен), что при хане все же пребывало несколько других членов династии: во-первых, отчет русских послов сообщает о его прибытии в Крым с «царевичами и их семьями», а во-вторых, сам хан, утверждая мирный договор с Москвой, приносит обязательство не только от своего имени, но также от имени «царевичей», «детей» и «племянников» (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 108; Ф. Дашков, Памятники дипломатических сношений, с. 49).

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy. Przyczynek do dziejow polskich, tatarskich i tureckich w XVII wieku, Lwow 1842, s. 2.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 354.

В оригинале это стихи, построеные на игре слов: слово «Сокол» («sahin») одновременно является и личным именем Шахина Герая.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 359.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, ed. A. Bennigsen, N. Boratav, D. Desaive, Ch. Lemercier-Quelquejay, Paris 1978, p. 337.

Л. Е. Семенова, Молдавия и Валахия в отношениях стран региона с османами (1618–1634 гг.), в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., Москва 1998, с. 119.

J. W. Zinkeisen, Geschichte des osmanischen Reiches in Europa, IV Th., Gotha 1856, p. 488.

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, Новочеркасск 1903, с. 125–126;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 143;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 129.

Здесь московский царь столкнулся с той же проблемой, с которой нередко сталкивались и польские короли в отношении украинских казаков, и крымские ханы в отношении буджакцев: самовольная военная деятельность подданных ставила под угрозу мир с соседями. Дорожа мирным договором с крымским ханом, который сам не воевал против Московии и запрещал делать это всем прочим в Крыму (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 150–157), царь написал донским казакам гневное письмо. Он упрекал их, что те своими набегами навлекают на Московское царство угрозу со стороны Крыма («вы в прошлом году взяли Старый Крым и людей высекли, и из-за этого к хану приходили всем Крымом, чтобы он послал воевать наши окраины» — возмущался царь) и строго запрещал донцам впредь нападать на земли хана (Донские дела, кн. 1, «Русская историческая библиотека», т. XVIII, 1898, с. 248; В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 131–133).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112.

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 144.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 134.

По меньшей мере одна из жен Шахина Герая происходила из Персии. Одни источники прямо называют Шахина Герая зятем шаха Аббаса, другие говорят, что он был женат на подданной шаха (Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, Москва 1953, с. 51; М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 513, прим. 3). Известно также, что впоследствии, когда Шахин Герай вновь покинул полуостров, несколько его супруг остались в Крыму, а одна перебралась в Персию и Шахин Герай пересылал ей туда ценности (S. Gole.biowski, Szahin Giraj i kozacy, «Biblioteka warszawska», t. II, 1852, s. 27; Ukrainne sprawy, s. 52).

В этом свете обретает особый интерес сообщение Палласа, который в подписи к изображению Эски-Юрта в своем описании Крыма упоминает следующее местное предание: «В самом большом здании, называемом Азиз, погребена дочь персидского шаха, бывшая замужем за одним из крымских ханов. Говорят, что этот мавзолей и фонтаны Эски-Юрта воздвигнуты ею на свой счет» (П. С. Паллас, Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793–1794 годах, Москва 1999, с. 217). Речь идет о сохранившемся доныне мавзолее Мехмеда II Герая на азизе Малик-Аштера, изображенном на рисунке. См. также Том I, с. 352, прим. 6.

Яркие зарисовки нравов иранского двора при Аббасе I и его ближайших преемниках содержатся, например, в труде Адама Олеария, шлезвиг-голыптейнского посла при персидском дворе в 1637 гг. (Путешествие Адама Олеария в Москву и Персию, «Чтения в Императорским обществе истории и древностей российских при Московском университете», кн. IV, 1869, с. 847–883).

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 354;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112.

При Гази II Герае Хаджи-Ахмед занимал пост капы-агасы (ханского «везиря») и командира отряда ханских гвардейцев, в 1601 г. учинивших расправу над Девлетом Гераем, сыном Саадета II Герая (см. Том 1, с. 340–341).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112.

Эти силы перечисляет сам Шахин Герай: «наши давние преданные друзья, старые и новые, собранные нами из черкесов, ногайцев, туманцев, шевкальцев и многих других» (A. Baran. Shanin Girai of the Crimea and The Zaporozian Cossacks, in Ювілейний збірник Украінської Вілъної академії наук в Канаді, Вшншег 1976, с. 26). Туманцы — воины из Тюменского улуса на Северном Кавказе; шевкальцы — отряды, присланные шевкалом (правителем Кумыкии).

Zrzodla do dzlejdw polskich, wyd. M. Malinowski, A. Przеzdziecki, t. II, Wilno 1844, s. 175;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 513.

Источники с крымской и османской стороны сообщают, что казаков было 800 (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 357; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 56; Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe w czasie poselstwa jego do Forty Ottomanskiej od r. 1621 do r. 1628 inclusive, w Zbior pamiqtnikow historycznych o dawniej Polszcze, wyd. J. U. Niemcewicz, t. V, Lipsk 1840, s. 331), тогда как сам Шахин Герай и казацкий гетман Любович сообщали о 300 (A. Baran, Shahin Girai of the Crimea and Zaporozhian Cossacks, р. 26, 32). Разрешить это противоречие позволяет другая фраза из письма гетмана, где он говорит, что после окончания военных действий свободу получили не только три сотни казаков, но и «еще большее число других пленников» (A. Baran, Shahin Girai of the Crimea and Zaporozhian Cossacks, с. 32–33). Можно предполагать, что «иностранный легион» Шахина Герая включал, наряду с тремя сотнями казаков, и с полтысячи бойцов других сословий, попавших в Крым в разное время как пленники с територий Речпосполитой.

Шахин Герай вскоре писал Зигмунту III, что нуждается в казаках «не потому, что у нас не хватает войск — слава Аллаху, наша армия многочисленна и искусна, — но потому что у турок много мушкетов и пушек, и против такого войска нам нужны ружейные стрелки» (A. Baran, Shahin Girai of the Crimea and Zaporozhian Cossacks, с. 29–30).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112.

Отправка сына либо иного близкого родича ко двору султана — старинный обычай, практиковавшийся в отношениях Гераев и Османов еще с начала XVI в. Лицо, порученное таким образом в распоряжение султана, называлось «рехин» — «заложник». В сути своей этот обычай был призван гарантировать верность хана своим обязательствам перед султаном, но на деле являлся простой формальностью, поскольку султаны не наказывали и не ущемляли этих «заложников», как бы напряженно ни складывались отношения османского двора с крымским. Яркой иллюстрацией к тому служит пример самого Ахмеда Герая: даже когда его отец вошел в открытый конфликт с султаном, Ахмед Герай в полной безопасности пребывал в Стамбуле, первенствовал среди прочих проживавших там членов рода Гераев и даже беспрепятственно получал ценности, которые ему в самый разгар противостояния с падишахом посылал отец (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 369; Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 16). Это может объяснять, почему Мехмед 111 Герай, готовясь к военному столкновению с османами, без опаски отправляет сына к султанскому двору в знак своего формального подчинения падишаху. Здесь были, впрочем, и исключения: ниже (в Части «Инает Герай») будет идти речь о гибели в Стамбуле сыновей взбунтовавшихся Инаета Герая и Хусама Герая — однако этот пример является столь же нехарактерным для общей картины взаимоотношений крымского и турецкого двора, как и последовавшая казнь султаном самого Инаета Герая.

Подаренные султану невольники наверняка были адыгами, очень ценившимися в Стамбуле. Их число (300 человек) — это традиционный размер своего рода «живой дани», которую вассальные черкесские беи платили крымским ханам, а те, в свою очередь, пересылали османским султанам. Источником поступления этих невольников были восточноадыгские языческие племена (кабардинцы), против которых совершала походы мусульманская западноадыгская (собственно черкесская)

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 356;

A. Baran, Shanin Girai of the Crimea and The Zaporozhian Cossacks, c. 26; Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 325–326;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 144.

«Капудан» (от итальянского слова «capitano») — звание командующего османским флотом.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 356–357;

J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, Wien 1856, s. 1105-106.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 112.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 356.

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 326–328;

В. Остапчук, О. Галенко, Козацъкі чорноморські походи у морській історії Кятіба Челебі «Дар великих мужів у воюванні морів», в: Mappa mundi. Studio in honorem Jaroslavi Daskevyc septuagenario dedicata, Львів — Київ — Нью-Йорк 1996, с. 370–371.

V. Ostapchuk, The Human Landscape of the Ottoman Black Sea in the Face of the Cossack Naval Raids, «Oriente moderno», vol. XX (LXXXІ), nr. 1, 2001, p. 70–71.

Английский посол Роу, пребывавший тогда в Стамбуле, заметил, что это событие «открыло удивительную истину: это государство, выглядящее столь грозным и могучим, в действительности является слабым и беззащитным». Он отметил также по поводу союза крымцев и казаков: «Если правда всё то, что касается союза этих двух кочевых народов, то он может стать очень опасным для столицы и для всего [Османского] государства».

В. Д. Смирнов. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 357.

Шахин Герай говорил о 10 тысячах османского войска; московские послы сообщали о 6 (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 1 13). Очевидно, истинная цифра находится где-то посередине: сами османы, оценивая крымские силы в 100 тысяч человек, говорили, что у них самих не наберется и десятой части этого числа (см. ниже в тексте).

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 357.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 357–358;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 56;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 3;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 144;

J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, s. 107–108.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 360.

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 144–145.

Причина радости горожан объяснялась, среди прочего, также и тем, что во время осады в Кефе начались перебои с продовольствием, городу грозил голод, а конец противостояния отвел его угрозу. Османские источники добавляют, что Шахин Герай приказал всем жителям Кефе с семьями погрузиться на суда и на три дня покинуть город (очевидно, во избежание напрасных жертв во время разграбления города войсками), причем в течение этого срока несчастные сильно страдали на кораблях от жажды (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 358; J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, s. 109). В хронике армянского священника этот эпизод отсутствует.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 358–359;

J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, s. 109–110.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 126.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 126.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 113.

При Джанибеке Герае Азамат Герай также занимал пост нурэддина.

E. Schutz, Erne armenische Chronik von Kaffa, s. 145.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 115.

Viaggi di Pietro deila Valle, il pelegrino, descritti da lui medesimo in lettere familiari all'erudito suo amico Mario Schipano, divisi in tre parti: la Turchia, la Persia e I 'India come vita e retratto dell'autore, vol. I, Brighton 1843, p. 612–621;

О. Баран, Козацько-перські взаемини в творах П'етра Делла Валле, Вінніпег 1985, с. 53–55;

Я. Р. Дашкевич, Укратсько-іранські переговори напередодні Хотинської війни, «Український історичний журнал», № 9, 1971, с. 129;

Б. Барановский, Кавказ и Польша в XVIІ в., в кн.: Россия, Польша и Причерноморье в XV — начале XVIII вв., Москва 1979, с. 249.

Здесь мной изложен сокращенный пересказ письма Шахина Герая Зигмунту III от 19 августа 1624 г. Полный текст документа см. в: A. Baran, Shanin Girai of the Crimea and The Zaporozhian Cossacks, c. 25–30; S. Golеbiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 17–21.

Следует подробнее разъяснить предложение Шахина Герая, касающееся передачи Московского царства под управление короля. Со смертью в 1598 г. царя Фёдора Иоанновича пресеклась правившая в Москве династия Рюриковичей. Это вызвало длительный кризис («Смутное время»), ознаменованный борьбой различных претендентов на московский престол, в которой приняла участие и Польша. Одним из кандидатов, поддерживавшихся ею, был Владислав, сын Зигмунта III. Вооруженные попытки возвести его на русский трон вкупе с конфликтом из-за пограничных территорий привели к очередной русско-польской войне. После перемирия, заключенного в 1618 г., Зигмунт III продолжал считать Владислава законным кандидатом на московский трон и к 1624 г. эта проблема оставалась для него актуальной. Таким образом, Шахин Герай обещает королю свою помощь в возведении Владислава на московское царство.

Pamietniki o Koniecpolskich. Przyczynek do dziejow Polskich XVII wieku, wyd. S. Przylеcki, Lwow 1842, s. 252–253.

S. Golеbiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 5–7;

M Horn, Chronologia i zasiеg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 45–47.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 513;

S. Przylejcki, Ukrainne sprawy, s. 3.

Награда в несколько десятков золотых была немалой суммой, которую на королевской службе казак мог заработать лишь за несколько лет (годичное жалование реестрового казака составляло 10 злотых).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 1 14.

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, Lodz 1948, s. 30–33;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 517;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 36–37;

В. А. Брехуненко, Московська держава і козацько-татарський військовий союз, «Ukrterra», 2005 [http://www.ukrterra.com.ua/ review/7/brеhunenko.htm, retrieved 01 March 2008].

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 51;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 114.

Казаки не приняли активного участия в этой кампании: их мысли были заняты сейчас прожектом большого весеннего похода на Стамбул. Автором замысла был османский авантюрист Яхья, объявлявший себя сыном султана Мехмеда III от греческой принцессы. По утверждению Яхьи, в детстве он был тайно увезен матерью в Македонию и крещен, получив имя Александр. Теперь Яхья-Александр странствовал по дворам разных европейских правителей, заявляя о своих правах на османский престол и безуспешно прося средств на организацию антитурецкой лиги. Зимой 1624 г. он появился и на Запорожье. Он уверял казаков, что к весне испанский король и флорентийский герцог пришлют ему галеры, войска и деньги, что в Османской империи его ожидает 130-тысячное войско из греков, болгар, сербов и албанцев. Призывы Яхьи нашли горячий отклик среди казаков, 18 тысяч которых собралось в весенний поход на Турцию, и оставалось лишь дождаться прихода денег из Италии.

Будучи на Днепре, Шахин Герай пожелал встретиться с Яхьей. Казаки отнеслись к этому настороженно, опасаясь, что калга захочет заполучить его в свои руки. (Их опасения были обоснованны: конечно, Шахин Герай не мог признать за этим самозванцем право на османский престол, при том, что в Стамбуле уже несколько лет всерьез говорили о возможности воцарения над Турцией Гераев). Сам Яхья тоже отказался от встречи, оправдываясь, что его удерживают казаки. В итоге Шахин Герай пообещал, что если запланированный казаками и Яхьей поход состоится, он пришлет им на помощь всю крымскую армию.

Заручившись поддержкой запорожцев, Яхья-Александр отбыл к московскому двору. Здесь ему отказали во всякой помощи, запретили вербовку донских казаков и через Архангельск выслали морем в Европу. В Московии была еще свежа память о двух собственных самозванцах, тоже объявлявших себя царскими сыновьями, скликавших антитурецкую лигу и сильно усложнивших отношения Москвы с Турцией и Крымом (М.Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 518–520; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. X, Москва 1990, с. 427–428).

S. Przylеcki. Ukrainne sprawy, s. 4;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 114.

S. Przylеcki. Ukrainne sprawy, s. 4.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 116, 145–146.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 125.

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 331;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 125–126.

Приняв этот подарок, Аббас попал в неловкое положение: ему пришлось оправдываться перед русскими посланниками в Иране, что он никаким образом не причастен к дерзкой выходке калги.

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 128.

С. Фаизов, Первый крымско-запорожский военный союз в статейном списке русских посланников Опта Прончищева и Рахманина Болдырева (1625 год), «Україна в Центрально-Східній Європі», № 5, 2005, с. 207–209.

А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 127; см. также цитировавшееся выше письмо Шахина Герая Зигмунту III. По замыслу калги, крепость в Прикаспии позволила бы Крыму добиться контроля над волжскими ногайцами, но главное — обеспечила бы сообщение Крыма с Ираном. Таким образом, Шахину Гераю удалось бы создать непрерывную цепь единого антиосманского альянса, тянущуюся от Польши к Ирану через Молдову, Запорожье, Крым, Кубань, Ногайскую Орду, Кумыкию и Дагестан.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 128;

Донские дела, кн. 1, с. 247, 232–233, 238;

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 130–131.

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. 1, с. 57–58.

Сомнения казаков объяснялись тем, что в походе на Астрахань им пришлось бы выступить против Московии, которую часть казаков рассматривала как возможного союзника в грядущем восстании против короля. Кроме того, после разгрома османским флотом казацкого рейда под Трапезунд летом 1625 г. казаки сочли, что калга ведет «двойную игру» и сообщил османам об их вылазке. Украинцы высказали калге свои подозрения и даже грозили разрывом союза; Шахину Гераю пришлось улаживать этот конфликт (В. А. Брехуненко, Стосунки українського козацтва з Доном у XVI — середині XVII ст… Кит — Запоріжжя 1998, с. 165–168). Более веские причины к недовольству Шахином Гераем казаки имели в том, что калга, все еще ожидая помощи от короля, сохранял лояльность в отношении польского правительства. Между тем, у казаков назревало открытое столкновение с королем, и они рассчитывали в этом на крымскую военную поддержку (Б. Н. Флоря, Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого, в кн.; Исследования по истории. Украины и Белорусии, Москва 1995, с. 53), а стремление Шахина Герая сохранить добрые отношения с Варшавой ставило такую поддержку под сомнение.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 115–116.

О военных акциях запорожских казаков на Черном море в 1625 г. и их сражении с эскадрой Реджеб-паши см. в: Collectanea z dziejopisow tweckich rzeczy do hisloryi polskiej sluzqcych, wyd. J. S. Siеkowski, t. 1, Warszawa 1824, s. 178–181; В. Остапчук, О.Галенко, Козацькі чорноморсьм походи у морськії історії Кятіба Челебі, с. 375–382; Описание Черного моря и Татарии, с. 98; М.Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 533–537.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 116.

Жерела до історії України-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 286.

Жерела до історії України-Руси, т. VIII, ч. 2, с. 285–286.

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 55, 56, 62.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 538.

Эти события 1625 г. получили название «Куруковская ординация» (по урочищу Куруков на правобережье Днепра напротив нынешнего Кременчука, где после военного столкновения было подписано соглашение между польским правительством и казацким войском). См. более подробно о ходе событий и достигнутых договоренностях в: Zbior pamietnikow Mstorycznych o dawniej Polszcze, wyd. J. U. Niemccwicz, t. VI, Lwow 1833, s. 143–241; М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII. с. 537–561; В. А. Серчик, Речь Посполитая и казачество в первой четверти XVII в., в кн.: Россия, Польша и Причерноморье в XV — начале XVIII вв., Москва 1979, с. 192–194. Первоначально Консцпольский требовал сократить казацкое войско до 5 тысяч бойцов, но после переговоров согласился увеличить еще на тысячу. Окончательное соглашение от 27 октября 1625 г. предусматривало, что 5000 реестровых казаков будут расквартированы в приднепровских провинциях, а 1000 — в Запорожье (при том, что туда же, в Запорожье, двинулись и десятки тысяч казаков, не вошедших в реестр королевской службы — «выписчиков»). В обязанности запорожского реестрового отряда входило противодействие несанкционированным морским походам выписчиков.

L. Podhorodecki, N. Raszba, Wojna chocimska 1621 roku, Krakow 1979, s. 110.

Б. Н. Флоря, Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого, с. 53;

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. X, Москва 1990, с. 428–429;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 116.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VII, с. 538;

B. Baranowski, Polska a Talarszczyzna w latach 1624–1629, s. 42–43.

«Коронный стражник» — военная должность в Речпосполитой, начальник пограничной стражи.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. X, с. 429.

S. Goltjbiowski, Siefan Cmielecki, «Biblioteka warszawska», t. II, 1853, s. 528;

Ojczyste spominki w pismach do dziejow dawniej Polski, t. I, Krakow 1845. s. 61–62;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 44–48;

M. Horn, Chronoiogia i zasiqg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 47–50;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 117.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 5.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 5;

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 335.

Сообщалось также, что калга обратился к гетману Дорошенко с просьбой не воевать против хана и что Дорошенко выполнил его просьбу, повернув назад, причем часть казаков во главе с Олифером Голубом даже перешла на сторону крымцев (С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. X, с. 428–429). М. Грушевский полностью отрицал достоверность этой истории, и действительно: иных подтверждений тому, что Дорошенко повел себя именно таким образом, не имеется, зато известно, что казацкий отряд был в войске Хмелецкого (М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, Київ — Львів 1922, с. 26; B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629. s. 49). Тем не менее, факт обращения нереестровых казаков Олифера Голуба к хану с предложением совместной борьбы против короля зафиксирован и другими источниками (Б. П. Флоря, Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого, с. 53; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 116). Следует учитывать, что Дорошенко был гетманом реестровых казаков, а Голуб — одним из предводителей нереестровых. Их отряды действовали независимо друг от друга, и участие выписчиков Голуба в ханском походе состоялось, скорее всего, вообще без гетманского ведома.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII. ч. I, с. 25;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 51;

Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe, s. 335.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 117.

Получив из Стамбула очередной указ о походе на Польшу, братья не отвергли его прямо: и Мехмед, и даже Шахин согласно пообещали султану, что организуют такой поход (Акты Московского государства, изданные Императорской академией наук, т. I, Санкт-Петербург 1860, с. 203), хотя на деле не собирались выполнять этого обещания. Вместе с тем, они решительно отклоняли любые приглашения на персидскую войну, которые всё продолжали поступать от султана (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 113). Вероятно, здесь играла роль позиция знати: походы на Украину до последнего времени были сравнительно безопасными и очень прибыльными; аристократия была заинтересована в них; тогда как участие в персидской войне было связано с большим риском и приносило гораздо меньше выгод. Учитывая эти настроения, хан и калга могли смело отказываться от войны в Иране, но вели себя более осторожно, когда речь заходила о походах на Речпосполиту.

S. Golеbiowski, Stefan Cmielecki, s. 529–535;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 60–65;

M. Horn, Chronoiogia i zasiеg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolilej Polskiej, s. 50–51;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 31;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 117;

Акты Московского государства, т. I, с. 203.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 360;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119.

Акты Московского государства, т. I, с. 210;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 5;

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI — 30-е гг. XVII вв.), Москва 1963, с. 153, 319.

Описание Черного моря и Татарии, с. 107–108;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 5;

А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 360.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 6.

Описание Черного моря и Татарии, с. 108;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 6;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 145.

Описание Черного моря и Татарии, с. 108.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 6.

Акты Московского государства, т.1, с. 203;

М.Грушевский, Історія України-Руси, т. VIII, ч. ІІ, с. 37–40;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 145.

Запланировав строительство двух крепостей в низовьях Днепра, османы надеялись поставить преграду морским вылазкам запорожцев (см. подробнее в: М.Веrindei, Lа Роrtе ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, р. 297–299). Шахин Герай охотно поддержал эту инициативу: это, во-первых, было средством умиротворить султана, но главное — участие в строительстве крепостей позволяло ему выступить в роли верного союзника Конецпольского и Дорошенко, ведь те и сами принимали меры к прекращению самовольных рейдов. Кроме того, эти укрепления могли весьма пригодиться Шахину Гераю для будущей обороны от османов — ведь именно с такой целью еще в 1593 г. крепость на днепровском берегу собирался строить Гази II Герай (см. Том 1, с. 323–324). Горячая заинтересованность Шахина Герая в этом проекте вызвала неудовольствие Польши (которая предпочитала самостоятельно контролировать деятельность казаков и не желала вмешательства калги в этот вопрос), да и османы, похоже, разгадали уловку Шахина Герая. и он впал у султана в еще большее подозрение (S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 6).

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 63–64, 85–90.

Акты Московского государства, т. I, с. 203.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7;

Описание Черного моря и Татарии, с. 108–109;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 361;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 17.

Об этих намерениях говорил впоследствии Джанибек Герай, обращаясь к самому Кан-Темиру: «Ты хотел убить Мехмеда Герай-хана и Шахина Герай-султана, хотя падишах посылал тебя в Крым вовсе не для того, чтобы истребить их» (Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., и. 72).

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 95–96.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 118;

Акты Московского государства, т. I, с. 210, 211.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 17;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 119.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 98.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 26.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым е 1626–1628 гг., с. 69.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 360–361.

Описание Черного моря и Татарии, с. 109.

Описание Черного моря и Татарии, с. 109;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 120;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 361;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146.

Описание Черного моря и Татарии, с. 109;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7, 50.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. І, с. 41.

Описание Черного моря и Татарии, с. 109;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крыме 1626–1628 гг., с. 69;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 69.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 70.

Эту нехватку красноречиво показывают источники, свидетельствующие о невероятном росте цен на продукты первой необходимости и воду: по сравнению с мирным временем, хлеб подорожал в десятки раз, баран продавался по цене дюжины лошадей, а ведро простой воды ценилось как мешок пшеницы. Важно учитывать, что эти цифры отражают положение дел уже после того, как осада была снята.

Эти приближенные сопоставления сделаны на основе цен, что приводили находившиеся в Кырк-Ере русские послы: четверик пшеницы стоил 15 золотых, баран — 10 золотых, молодая овца — 20 золотых, ведро воды — 6 копеек (Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 71–72). В 1628 г. Крым страдал от засухи и неурожая, и продукты были весьма дороги даже вне связи с военными событиями: те же послы еще до начала осады покупали четверик пшеницы по 2 золотых, а равную меру ячменя — по 1,5 (Л. М. Савелов, Посылки в Крым к XVII веке, «Записки Одесского императорского общества истории и древностей», т. ХХП, 1904, с. 75). Это было весьма дорого по сравнению с предшествовавшими урожайными годами, когда ок. 480 кг пшеницы продавались всего за 2 серебряных монеты, фунт баранины за полкопейки и т. д. См. о методологии подобных сопоставлений в: Описание Черного моря и Татарии, с. 152. прим. 33.

Е. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146.

Описание Черного моря и Татарии, с. 109;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым к 1626–1628 гг., с. 70;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 7–8;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 24, 26, 50.

Источники приводят разную численность казацкого отряда: московские послы говорят о 6 тысячах (Л.М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 70), армянская хроника — о 12 тысячах (E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146), но сами казаки в письме к королю сообщали о 4 тысячах человек в своих рядах (S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 27, 50).

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 8;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 70.

Описание Черного моря и Татарии, с. 110; S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 50.

Армянская хроника описывает масштабы грабежей, учиненных войсками Кан-Темира: «Ногайцы опустошили округу со всех четырех сторон, угнали весь скот и овец, а всех лошадей пустили в пищу для войска» (E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146). То же подтверждают и пребывавшие в Бахчисарае московские дипломаты.

Описание Черного моря и Татарии, с. 110.

Как сообщает этот источник, на знамени было изображение креста. Не исключено, что с ним соседствовало и изображение полумесяца: такое сочетание было весьма распространенным на стягах украинских казаков.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 70, 97.

М.Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. 1, с. 43.

Место захоронения гетмана Дорошенко в известных источниках не указывается. Подходящие для этого кладбища существовали неподалеку от армянского монастыря в христианском квартале Бахчисарая, а также при греческом монастыре в Салачике.

Здесь уместно обратить внимание на особое значение Бахчисарая и его окрестностей в украинской истории как места героической гибели и захоронения гетмана Михаила Дорошенко (родного деда прославившегося в последующие десятилетия гетмана Петра Дорошенко). Гетман, погибший за хана, — образ яркий и показательный, однако доныне не получивший должной известности. В этой связи очевидна необходимость увековечения памяти о событиях 1628 г. установкой памятного знака в честь гетмана Михаила Дорошенко неподалеку от места его гибели — например, у нынешнего автомобильного моста через р. Альму на дороге Севастополь — Симферополь.

Описание Черного моря и Татарии, с. 110;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 51.

Л.М. Савелов, Посольство С.И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 98.

Примечательно, что за 90 лет до этих событий соотношение сил между крымскими татарами и русскими оценивалось иначе. Литовский дипломат, побывавший в Крыму в 1530-х гг., сравнивал, что крымцы «в сражении более стойки, чем московиты, хотя и хуже вооружены» (Михалон Литвин, О нравах татар, литовцев и москвитян, Москва 1994, с. 66).

Описание Черного моря и Татарии, с. 110.

Описание Черного моря и Татарии, с. 110.

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146.

Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 51.

Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 8.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 8;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 99.

Описание Черного моря и Татарии, с. 110–111.

Описание Черного моря и Татарии, с. 111–112.

Подозрения Кан-Темира в неблагонадежности кефинских священников могли иметь некоторые основания: это подтверждает приведенная выше цитата армянского священнослужителя Хачату-ра Кафаеци, который с большим сочувствием писал о победе Мехмеда и Шахина Гераев над османами в 1624 г. Что же касалось подозрений об обращении Шахина Герая в христианство, то это было явным измышлением Кан-Темира. Сам Шахин Герай не давал поводов к подобному заключению и впоследствии не раз однозначно заявлял о себе как о мусульманине.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 98–99.

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 146–147.

Описание Черного моря и Татарии, с. 112.

Описание Черного моря и Татарии, с. 112;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 8–9, 26–27, 51;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 147;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева к Крым в 1626–1628 гг., с. 71;

Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные по распоряжению императорской Академии наук из Московского главного архива Министерства иностранных дел, изд. В. В. Всльяминов-Зернов, Санкт-Петербург 1864, с. 32.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 99.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 43–44.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 24–26,50-52.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 28,50–52.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 38–39;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 48–49.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 44–45, 47–48.

Приведенное королем соотношение доходов Польши и Крыма является сильным преувеличением. Хотя Речпосполита и была более крупным и населенным государством, чем Крымский Юрт, все же подобный разрыв в уровне их доходов был невозможен (тем более, что в начале XVII в. доходы польской казны сильно снизились: так, постоянной проблемой правительства стал критический недостаток средств на оборону южных границ, выплату жалования польским солдатам и украинским казакам). Это намеренное преувеличение в устах Зигмунта III служило лишь риторическим приемом, призванным без ущерба для государственного престижа отклонить принятие Крыма под верховенство польского короля (истинная же причина заключалась в опасении войны с Турцией, чего король, естественно, не желал признавать вслух).

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 49–50;

В. Ваrаnowski, Роlska а Таtarszczyzna w latach 1624–1629, s. 87.

Прежний гетман, избранный в Крыму Мойженица, был казнен казаками при возвращении из крымского похода: выяснилось, что он присвоил средства из полковой казны, украв, видимо, часть вознаграждения, выплаченного казакам Шахином Гераем (S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 51). Подобное преступление считалось в казацком войске непростительным и каралось смертью (Д. I. Яворницький, Історія запорозъких козаків, т. I, Київ 1990, с. 188, 189).

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 25, 28, 52;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136.

Помимо крымцев, в войске Шахина Герая были также черкесы, ногайцы из Азака и молдаване. Молдавские отряды пришли на помощь Шахину Гераю по приказу господаря Мирона Бернавского. Хорошо зная и уважая Шахина Герая, Бернавский надеялся с его помощью освободить Молдову из-под турецкой зависимости. В своих письмах в Польшу он настаивал, чтобы король всемерно поддержал крымского изгнанника (S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 30, 31; Л. Е. Семенова, Молдавия и Валахия в отношениях стран региона с османами (1618 — 1634 гг.), с. 122).

Описание Черного моря и Татарии, с. 112;

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 93–94.

Л. М. Савелов, Посольство С.И. Тарбеева к Крым в 1626–1628 гг., «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 39, 1906, с. 72;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами к первой половине XVII в., Москва — Ленинград 1948, с. 182.

Число жертв эпидемии чумы исчислялось сотнями тысяч человек (Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио До-ртелли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч., 1634, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XXIV, 1902, с. 132).

Л. М. Савелов, Посольство С.И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 99 (сравн. с. 72 того же документа: «А когда нурэддин и Кан-Темир бежали от Бахчисарая, и до того, как Джанибек Герай-хан в Бахчисарай пришел, у крымских татар между собой непрестанно шли схватки и грабеж»). Ту же самую картину рисуют и другие источники: казаки в письмах Хмелецкому и Зигмунту III («Многие крымские мирзы согласны с планами Щахина и бегут к нему… Причина тому — ожесточение ногайских татар, которые решились отомстить крымским за обиды и оскорбления, причиненные им Шахином Гераем; вообще, в [Крымской] Орде произошло страшное замешательство и междоусобное кровопролитие»); и анонимная польская реляция («По отходе Шахина Герая [воины Кан-Темира] взялись мстить бодракам и всем сторонникам Шахина, казня жен и детей и сотворяя великие тиранства») (S. Przylеcki, Ukrainne sprawy. Przyczynek do dziejow polskich, tatarskich i tureckich w XVII wieku, Lwow 1842, s. 26, 9.

«Бодраки» («бадраки», «патраки») — встречающееся в источниках XVII в. название крымцев (Описание Черного моря и Татарии, с. 129, 130; Книга путешествия. Турецкий автор Эвяия Челеби о Крыме (1666–1667 гг.), Симферополь 1999, с. 55, 71,105; В. Бушаков, Етнонгми «бодрак» і «буртас». До питания про кторичну долю буртаав, «Східний світ», № 2, 1995, № 1, 1996, с. 94–103).

Урак-мирза (в русских документах именуется «князь Петр Урусов») — Урак-мирза бин Джан-Арслан, потомок беев Большой Ногайской Орды. В детстве был взят заложником к московскому двору, крещен и назван Петром Арслановичем Урусовым. Впоследствии бежал из Московии, принял мусульманство, сблизился с Кан-Темиром и стал его влиятельным сторонником (В, В. Трепавлов, Российские княжеские роды ногайского происхождения (генеалогические истоки и ранняя история), в кн.: Тюркологический сборник. 2002: Россия и тюркский мир, Москва 2003, с. 320–353). Планируя в случае поражения обратиться за помощью к русскому царю, Кан-Темир рассчитывал на помощь Урак-мирзы и его давние связи в Москве.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 73.

Московские посланцы в Бахчисарае передают слова жителей Бахчисарая в эти дни: «Казаков мы теперь не боимся: плохо было нам, когда мы были в розни с ногайцами, но теперь мы вместе пойдем на казаков» (Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбееаа в Крым в 1626–1628 гг., с. 94).

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 8.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 72.

S. Golеbiowski. Szahin Giraj i kozacy, «Biblioteka warszawska», t. II, 1852, s. 21;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, Київ-Львів 1922, с. 51.

Помимо того, братья обещали отдать во владение казакам «Ногайскую державу». Под этим термином можно разуметь лишь Буджак — ибо Шахин Герай, призывая Польшу к союзу, дважды предлагал королю овладеть этой территорией в числе прочих турецких провинций близ Днестра и Дуная. Все прочие ногайские «державы» на Волге и Кубани были слишком удалены и не представляли для казаков никакого интереса.

S. Golebiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 24.

Подробное описание похода см. в: S. Golebiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 21–26 (украинский перевод: М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 51–55).

М. Грушевский подытоживает этот поход следующим образом: «Второй поход на Крым 1628 г. не удался, хотя имел много шансов на успех. Его убило несогласие среди козачества, жажда добычи, отсутствие дисциплины, отсутствие сильной умелой руки предводителя. Характерны… эти постоянные колебания, эти постоянные рады, которые совещались над тем, что ни в какой военной операции не может быть предметом совещания, и криком толпы проваливали самые разумные аргументы. Все это показывало ясно, как мало новый гетман соответствовал своей роли и насколько он ниже стоял своего предшественника… Для всех стало ясно, что Черный не дорос до булавы» (М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. 1, с. 56–57). По возвращении в Запорожье Григорий Чорный лишился гетманского поста, но вскоре (очевидно, по настоянию правительства) был восстановлен в должности.

Подробное освещение социально-политических процессов, протекавших в ту пору внутри украинского казачества, выходит за рамки тематики этой книги, но в качестве необходимого комментария следует сказать, что неповиновение части казаков Чорному стало предвестником глубокого расслоения в казацкой среде, которое с тех пор лишь усиливалось и усугублялось. Внереестровое большинство казаков, поставленное правительством вне закона (и в то же время негласно привлекаемое к службе, когда политическая ситуация требовала того), отказывалось признавать назначенных этим правительством реестровых гетманов. Вскоре выписчики стали выдвигать из своей среды собственных вождей, что впервые проявилось в крымском походе 1629 г. (см. следующую главу). Это стало знаком серьезного кризиса в отношениях казачества и правительства.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 67, 70.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 56, 60–62, 64–65.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 60, 64.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 68, 70.

S. Golеbiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 25–26;

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 68, 70.

В этих источниках (второй из которых — переводы писем самого Шахина Герая) говорится, что предложение о помощи пришло из Большой Ногайской Орды. Бей-родственник братьев нигде не назван по имени. Однако свидетельств участия волжских ногайцев в последующей кампании нет, тогда как присутствие кубанских ногайцев из Улуса Гази подтверждено сообщениями о потерях, понесенных ими в боях, а также о наказании, наложенном на Малый Ногай Джанибеком Гераем за поддержку мятежников (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137; В. В. Трепавлов, Малая Ногайская орда. Очерк истории, в кн.: Тюркологический сборник, 2003–2004: Тюркские народы в древности и средневековье, Москва 2005, с. 302–303). То, что термин «Великий Ногай» был употреблен обобщенно и на самом деле означал лишь кубанский Улус Гази, подтверждается и документом, где прибывшие с Мехмедом Гераем мирзы прямо названы мирзами из Малого Ногая (М. Грушевсъкий, Історія України-Руси, т. VIII, ч. 1, с. 61).

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 86.

О 40 тысячах казаков, выступивших в 1629 г. в поход на Крым, говорится и в других источниках: турецком, крымско-армянском и русском (Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej siuzqcych, wyd. J.S. Si^kowski, t. I, Warszawa 1824, s. 187; E.Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa aus der erste Hdlfte des 17. Jahrhunderts, «Acta Orientalia Academiae Scientarurn Hungaricae», vol. XXIX, nr. 2, 1975, s. 147; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136). Известно, впрочем, что не все казаки, собравшиеся весной 1629 г. на Запорожье, пошли затем в крымский поход. Как было сосчитано на марше, в нем участвовало 23 тысячи человек (М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 62). Примерно ту же цифру (25000) подтверждают и московские данные (А. А. Новосильский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136). В любом случае, майский поход 1629 г. может быть признан одной из крупнейших военных акций казачества первой половины XVII в.

S. Golebiowski, Szahin Giraj i kozacy, s. 26.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136.

Точная численность мангупского гарнизона в 1620-х гг. неизвестна, но сорок лет спустя она составляла лишь 15 человек, не считая командира (Книга путешествия, с. 33).

Описание Черного моря и Татарии, с. 121;

Жан де Люк, Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов и грузин, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XI, 1879, с. 484.

Административно крепость Мангуп-Кале не принадлежала Крымскому Юрту: она относилась к владениям Османской империи (владевшей всеми территориями Юго-Западного Крыма к югу от Бельбека) и являлась центром Мангупского кадылыка, подчиненного кефинскому бейлербею наряду с Судакским, Кефинским, Керченским и Таманским кадыльтками. В силу географической изолированности этих земель от Кефе и их территориальной общности с ханскими владениями султаны предоставляли правителю и жителям Крымского Юрта особые права в Мангупском кадылыке. Так, помимо использования Мангупа ханами как сокровищницы и тюрьмы (М. Броневский, Описание Крыма, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. VI, 1867, с. 344), ханские подданные владели тут земельными наделами и прочим имуществом, а султан по просьбе хана жаловал здесь целые округа ханским придворным, позволяя им же собирать здесь налоги в пользу османского правителя (Ф. Ф. Дашков, Сборник документов по истории крымско-татарского землевладения, «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 22, 1895, с. 92, 98, 99, 100; № 24, 1896, с. 79, 80, 127, 128).

Описание Черного моря и Татарии, с. 121;

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, Новочеркасск 1903, с. 143;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy, s. 72–73.

Хан остался сторожить границу даже несмотря на второй набег на Крым, случившийся почти одновременно с запорожской атакой на Мангуп-Кале. Донские казаки высадились на берег в восточной части полуострова, пробрались к Карасубазару, разграбили город и истребили множество людей. С ними из города бежали две сотни невольников (В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 140; Описание Черного моря и Татарии, с. 120; E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 148; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136). Как и при набеге 1624 г., донцы подверглись за это осуждению царя, опасавшегося разрыва мира с Крымским ханством (Донские дела, кн. 1, «Русская историческая библиотека», т. XVIII, 1898, с. 309–311; В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 140).

Нет сомнений, что нападение с Дона было связано с уходом крымских войск к Перекопу; возможно также, что сведения об этом поступили к донцам от запорожцев — однако этим связь донского набега с готовящейся кампанией Шахина Герая исчерпывалась. Войско Донское всегда оставалось в стороне от антиосманской борьбы крымских правителей. С одной стороны, запорожцы порой объединялись с донцами в морских рейдах на османские владения (например, той же весной их совместная флотилия атаковала с моря османскую Керчь, см.: А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 136). Но, с другой стороны, известно, что запорожцам, несмотря на все усилия, так и не удалось привлечь донцов к антитурецкому альянсу с Крымом: Войско Донское не восприняло той гибкой политики военных союзов, которую с успехом проводило Войско Запорожское. Максимум, что смогли сделать здесь запорожцы — это удержать донцов от набегов на Крымское ханство после заключения украинскими казаками союза с Шахином Гераем (В. А. Брехуненко, Витоки кримсъкої політики Богдана Хмелъницъкого, «Український історичний журнал», № 4, 1995, с. 89–90). Временами источники упоминают малочисленные группы донских казаков на службе у Мехмеда и Шахина Гераев (В. А. Брехуненко, Витоки кримської політики Богдана Хмелъницъкого, с. 90), однако это были лица, лишь частным порядком присоединившиеся к запорожцам, и их присутствие не означало союза Войска Донского с крымскими мятежниками.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 61;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, Lodz 1948, s. 96–97.

Имена этих двух гетманов источник указывает неопределенно, называя одного «Тарасом» (вероятно, Тарас Трясило), а второго — «Чернятой» (Григорий Чорный?). См.: М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 61; B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 97. См. также Примечание 29 ниже.

Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 187;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 364.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 62;

Описание Черного моря и Татарии, с. 112.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137.

Описание Черного моря и Татарии, с. 112–113; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137; М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 62. Существует несколько описаний гибели Мехмеда III Герая (см.: Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные по распоряжению императорской Академии наук из Московского главного архива Министерства иностранных дел, изд. В. В. Вельяминов-Зернов, Санкт-Петербург 1864, с. 41–42, 94; Collectanea z dziejopisow tureckich, s. 187–188; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 56; M. Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimee depuis I'an 880 jusqu'en I'an 1198 de I'Hegire, «Journal Asiatique», t. XII, 1833, p. 437; В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364). Они отличаются существенным разнообразием деталей — и тем не менее, сходятся в главном, что и позволяет восстановить достоверную последовательность событий. Примечательно, что турецкие и крымские источники (включая труд д'Асколи) не упоминают о намерении Мехмеда Герая сдаться Джанибеку Гераю, зато иногда говорят о том, что мусульманские отряды Мехмеда и Шахина Гераев раскаялись в мятеже против единоверцев и потому оставили своих прежних предводителей. Польские и русские источники, значительно более детальные, не дают оснований к выводу, что братья были покинуты собственными войсками.

В целом, принимая во внимание общий дух эпохи, внезапное раскаяние бойцов исключительно по религиозным мотивам выглядит не слишком убедительной версией, поскольку события XVII в. недвусмысленнно показывают, что соображения религиозного и национального единства все чаще уступали главенство соображениям политической целесообразности; причем это было характерно для всех сторон-участниц исторического процесса. Это следует из множества красноречивых примеров, которые подают и крымские ханы, призывавшие польских правителей к совместной войне против османов; и непрестанно противоборствующие Москва с Варшавой, каждая из которых надеялась победить соперницу, заручившись военной поддержкой Бахчисарая; и запорожские казаки, зовущие крымских татар в совместные походы против короля; и буджакские мирзы, готовые противостоять султану на стороне Речпосполитой (не говоря уже о более далеких примерах, наподобие надежд Турции получить русскую помощь в войне против Ирана и расчетов Франции на свои дружеские отношения с османами в соперничестве с другими европейскими державами). Разумеется, религиозная риторика звучала в политической жизни ничуть не реже, чем прежде, однако истинным движителем событий чаще являлись куда более прозаические мотивы; на этом пути порой складывались самые неожиданные альянсы; и рассуждения об «извечной и непримиримой вражде цивилизаций» выглядят на таком фоне большим упрощением.

Имя гетмана, убитого Мехмедом Гераем, неизвестно. В любом случае, как отмечает М. Грушевский, это не был ни Григорий Чорный, ни Тарас Трясило — потому что оба названных лица пережили перекопскую кампанию 1629 г. и продолжали активную деятельность на Украине. Потому остается либо признать, что под именами «Тарас» и «Чернята», упомянутыми в качестве предводителей этого похода, подразумеваются совсем другие лица (что вероятнее), либо допустить, что в казацком войске был еще и некий третий гетман.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 62.

Украинский источник говорит, что в казацком войске было убито 5 тысяч человек и, кроме того, много погибло от безводья. Эти данные уточняются русскими донесениями, где общая цифра потерь указана в 8 тысяч человек (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137). То, что казаки оправдываются в убийстве хана, не должно удивлять: хотя вина Мехмеда Герая была несомненна, в представлениях людей XVII столетия сам факт цареубийства не мог быть оправдан никакими обстоятельствами.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 56;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364.

Collectanea z dziejopisow tureckich, t. 1, s. 187;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364.

S. Przylеcki, Ukrainm sprawy, s. 9;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 147;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187.

Разрозненные данные имеющихся источников, будучи собраны воедино, действительно позволяют предположить узурпацию власти в роду Ширин представителями рода Мансуров (Мангытов). Насколько известно, прецедентов этому в истории Крыма не было, и потому соответствующие свидетельства источников стоит изложить подробнее.

В конце правления Мехмеда III Герая главой рода Ширин являлся Азамат-бей (Материалы для истории Крымского ханства, с. 27). То же самое имя, Азамат, носил и бей рода Мансур (Там же) — но, в отличие от своего ширинского тезки, он встречается в источниках и под другим именем: «Гулим-бей Дивеев» (Л. М. Савелов. Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 16). Это кажущееся несоответствие разъясняется другим документом, где хан упоминает его под полным двойным именем: «Азамат-Гулюм-бей» (Материалы для истории Крымского ханства, с. 93).

2 сентября 1628 г. Кан-Темир с ханского согласия убил в Кефе родичей Азамата Ширина (E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 147). Сам Азамат-бей бежал из Крыма в Турцию, после чего Кан-Темир присвоил себе его двор и поселился там (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187).

Похоже, что Кан-Темир завладел не только двором, но и титулом изгнанного Аза-мата, потому что после этого Джанибек Герай называет ширинским беем самого Кан-Темира. Так, перечисляя высших сановников Крыма в своем письме от января 1629 г., хан пишет: «Ширинский бей Кан-Темир с его братьями и мирзами; мангытский бей Азамат с его братьями и мирзами…» (Материалы для истории Крымского ханства, с. 37).

Летом 1629 г. Кан-Темир покидает Крым и уходит в Буджак. Его место занимает Гулюм-бей (E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148).

В 1633 г. пост ширинского бея принадлежит Азамату (Ф. Дашков, Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском главном архиве Министерства иностранных дел, Симферополь 1891, с. 62, 68, 69). Поскольку в одном из документов тех лет хан называет его «Азамат-Гулюм-бей» (см. выше), в нем следует видеть не прежнего ширинского бея, изгнаного Кан-Темиром, а бывшего предводителя крымских Мансуров. Что же касается рода Мансур, то во главе его встала новая фигура: Али-беи (Там же).

Летом 1634 г. крымская знать укоряет хана в том, что он слишком приблизил к себе «кан-темировых братьев»: ширинского бея Азамата и мангытского бея Али. Более того: мирзы задерживают Азамат-бея, чтобы он не смог бежать из Крыма к Кан-Темиру в Буджак (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 189). Сопоставляя приведенные данные, остается предположить, что в 1628 г. в роду Ширин произошел переворот: прежняя верхушка рода была изгнана Кан-Темиром и замещена представителями клана Мансур — вначале самим Кан-Темиром, а затем его родичем Азамат-Гулюм-беем. Достойно внимания, что их власть признавалась членами рода, о чем говорит стремление ширинских мирз удержать Азамат-Гулюм-бея от бегства в Буджак.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 118.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 185.

S. Przylijcki, Ukrainne sprawy, s. 91–99;

Gmusame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, ubers. und komment. von A. Armbruster, Graz — Wien — Koln 1980, s. 117–119;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148;

S. Gol?biowski, Stefan Cmielecki, «Biblioteka warszawska», t. II, 1853, s. 531–535;

B.Banmowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629,$. 105–116;

M. Horn, Chronologia i zasie.g najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1600–1647, w: Studia i materiafy do historii wojskowosci, t. VIII, cz. 1, Warszawa 1962, s. 55–56.

Ислям Герай, оказавшийся 7 ноября 1629 г. в польском плену, — будущий хан Ислям III Герай (правил в 1644–1654).

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 153;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 183;

M. Horn, Chronologia i zasiеg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 57.

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений в первой половине XVII в. Посольство Т. Я. Анисимова и К. Акинфиева в Крым, 1633–1634 гг., Киев 1914, с. 9–10;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 169;

Б. Н. Флоря, Османская империя, Крым и страны Восточной Европы в 20-х — начале 30-х гг. XVII в., в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., ч. I, Москва 1998, с. 110.

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 145–146;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148–151.

Чаще всею донские казаки действовали самостоятельно, но порой небольшими группами присоединялись и к рейдам запорожцев (несмотря на строгий запрет царя, опасавшегося, что запорожцы переманят донцов на службу польскому королю). Крупная акция такого рода состоялась и в рассматриваемый период. Сведения о ней интересны с точки зрения топографии; здесь упоминаются местности Юго-Западного Крыма, редко фигурирующие в других источниках. Материалы русских посольств в Крыму (В. Д. Сухорукое, Историческое описание земли Войска Донского, с. 152–153, прим. 244, 245) сохранили яркое описание этих событий.

18 августа 1633 г. на побережьи Гёзлева высадилась казацкая лодочная флотилия из 1300 запорожцев и 200 присоединившихся к ним донцов. Не устояв перед их натиском, ханские стрелки отступили в Гёзлевскую крепость и отстреливались из нее — а та часть города, что лежала снаружи от крепостных стен, была разграблена и дотла сожжена казаками. Собрав добычу, казаки вернулись на лодки и отплыли к Сары-Кермену (развалинам древнего Херсонеса в черте современного Севастополя). Причалив к берегу, казаки устроили здесь временный лагерь, откуда стали совершать пешие вылазки к крымским селам, проникая до 20 километров вглубь полуострова. 26 августа Джанибек Герай послал хан-агасы Мемет-Шах-агу собирать войско для обороны края, а сам с тремя сотнями ружейных стрелков направился к Мангуп-Кале (который, несомненно, и был главной целью налета, тем более, что четыре года назад запорожцы уже разграбили хранившуюся тут ханскую сокровищницу). На подступах к Мангуп-Кале между ханской гвардией и казаками завязался ожесточенный бой. В нем погибло много ханских гвардейцев и некоторые высокопоставленные придворные служащие, были потеряны две пушки. Джанибеку Гераю пришлось отступить обратно в Бахчисарай, поскольку значительных сил для противостояния казакам Мемет-Шах собрать не смог: крымское войско находилось в походе за пределами полуострова. Через два дня казаки продвинулись уже к селению Бельбек (в оригинале: на «жидовские и греческие Бельбеки»), угрожая самому Бахчисараю. В столице воцарилась паника: караимы, населявшие «жидовский городок» (т. е. крепость Чуфут-Кале, ранее известную в источниках как Кырк-Ер), бежали с семьями прочь из столицы; Джанибек Герай вместе со своим семейством также покинул Бахчисарай и отошел в степи. Тем не менее, запорожцы не решились штурмовать Бахчисарай и, ограничившись разгромом Ин-Кермана, 30 августа покинули Сары-Кермен и ушли в море.

Организаторами акции были не донцы, а запорожцы — причем, не исключено, те самые, которые в 1628 г., вызволив Мехмеда и Шахина Гераев из осады, говорили, что разведали путь от моря к крымской столице и намеревались вернуться сюда за добычей, когда закончится правление их союзников. Однако Джанибек Герай, оправдывая перед османами свой последующий поход на Московию, умолчал о роли украинских казаков в этом набеге и возложил всю ответственность за него на донцов.

В этой истории представляют интерес и редкостное упоминание о запорожской флотилии в Сары-Кермене, и вопрос идентификации «жидовских Бельбеков», в которых, вероятно, можно усматривать некие караимские поселения в Бельбекской долине. Подчеркнутый в источнике страх бахчисарайских караимов перед казаками вполне оправдан: известно, что караимские торговцы становились жертвами казацких набегов на Гёзлев еще в конце XVI в. (вероятнее всего, без грабежа караимских лавок не обошлось и при нынешнем посещении Гёзлева казаками). Примечательно также отсутствие упоминаний о каком-либо участии османов в сопротивлении казакам, несмотря на то, что территория к югу от Бельбека, включая Сары-Кермен, Ин-Керман и Мангуп-Кале, принадлежала не Крымскому Юрту, а Османской империи. Можно видеть, что оборона этих территорий была целиком возложена на хана.

Остается, наконец, заметить, что хотя в публикации документа и указан 1631 г., весь сопутствующий фактаж (летний поход крымского войска за пределы полуострова, запоздалое прибытие чауша с приказом идти на Польшу, аргументация ханом необходимости военного удара на Московию) свидетельствуют о том, что описанные события разворачивались в 1633 г., во время похода Мубарека Герая на Москву, о чем см. ниже.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 190, 193.

J. von Hammer, Ceschichte des Osmanisches Reiches, V Bd., Pest 1829, s. 140–144.

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений в первой половине XVII в., с. 13.

Акты Московского государства, изданные Императорской академией наук, т. I, Санкт-Петербург 1860, с. 369–373;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 196; 210–212.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX. Москва 1990, с. 156;

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений в первой половине XVII в., с. 15.

B. Baranowski, Stosunki pohko-tatarskie w latach 1632–1648, Lodz 1949, s. 17–18;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 196–197.

Материалы для истории Крымского ханства, с. 86–87.

См. Том 1, с. 320. Сам Джанибек Герай однажды уже прошел этим путем: это было весной 1609 г., когда Селямет Герай отправил его на помощь царю Василию Шуйскому, сражавшемуся против сторонников лже-Дмитрия II, но тогда Джанибек еще не носил ханского чина, будучи калгой (Б. Н. Флоря, Османская империя, Крым и страны Восточной Европы в конце XVI — начале XVII вв., в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., ч. 1, Москва 1998, с. 56; Лисейцев Д. В., Русско-крымские дипломатические контакты в начале XVII столетия, в кн.: Тюркологический сборник, 2005: Тюркские народы России и Великой степи, Москва 2006, с. 266, 269–270).

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений, с. 11–13;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 215.

Напомню последовательность предыдущих походов крымских ханов на Москву, описанных в Томе 1; Мехмед І Герай в 1521 г. (осада города и заключение мирного соглашения на условиях хана), Сахиб I Герай в 1542 г. (поход сорван заговором Бакы-бея на переправе через Оку), Девлет І Герай в 1571 г. (сожжение Москвы) и 1572 г. (крымские войска отбиты на подступах к городу), Гази ІІ Герай в 1593 г. (неудачная попытка штурма и отступление).

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений, с. 15.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, с. 201;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 179.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, hetmana wielkiego koronnego (1632–1646), oprac. A. Biedrzycka, Krakow 2005, s. 208.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 191.

Korespondencja Stanistawa Koniecpolskiego, s. 196, 206, 208;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 179.

Этим кандидатом, не названным по имени, был, скорее всего, Шахин Герай. См. об этом подробнее в следующей главе.

Описание Черного моря и Татарии, с. 116;

Б. Н. Флоря, Османская империя, Крым и страны Восточной Европы в 20-х — начале 30-х гг. XVII в., с. 109–111.

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 146, 147;

M. Berindei, La Porte ottomaneface aux cosaques zaporogues, 1600–1637, «Harvard Ukrainian Studies», vol. I, nr. 3, 1977, p. 303.

M. Horn, Chronologia i zasieg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 13–14, 67.

Коронный гетман Станислав Конецпольский намеревался повернуть военную деятельность Буджакской Орды в русло государственных интересов Речпосполитой: он желал нанять буджакских мирз, чтобы те помогли королю в войне с Московией (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 197, 201). Однако в 1634 г. польско-русская война за Смоленск закончилась перемирием, и вопрос потерял актуальность.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 95, 101, 121.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 260, 267.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 189.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 267.

Материалы для истории Крымского ханства, с. 117;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 37–39;

В. А. Брехуненко, Витоки кримської політики Богдана Хмелъницького, «Украінський історичний журнал», № 4, 1995, с. 90–91.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 243.

К тому времени на постах калги и нурэддина произошли перемены. С самого начала правления Джанибека Герая его калгой и первым наследником был Девлет Герай, но осенью 1631 г. он умер от чумы (Материалы для истории Крымского ханства, с. 79). Мраморное надгробие Девлета Герая — один из немногих доныне сохранившихся памятников в мавзолее Девлета Герая (Северном дюрбе) на ханском кладбище в Бахчисарайском дворце (см. схему расположения в: О. Гайворонский, Ханское кладбище в Бахчисарайском дворце, Симферополь 2006). Вместо Девлета Герая калгою стал бывший нурэддин Азамат Герай, а на пост нурэддина был назначен сын Джанибека Герая, Мубарек Герай. Летом 1632 г. Азамат Герай был казнен (см. ниже в этой главе), и с тех пор место калги занял младший брат Джанибека Герая, Мехмед Герай (будущий хан Мехмед IV Герай, правивший в 1641–1644 и 1654–1666 гг.).

В Томе I (с. 357, прим. 85) на примере Гази II Герая, выражавшего презрение к султану из-за его происхождения от матери-невольницы, я уже обращал внимание на характерную особенность семейных традиций ханской династии: в отличие от Османов, продолжавших свой род с рабынями, Герай предпочитали жениться на представительницах знатных крымских и северокавказских семейств. Происхождение от матери-невольницы рассматривалось Гераями (по крайней мере, в начале XVII в.) как факт нехарактерный и порочащий. Труд Мухаммед-Ризы передает красочную иллюстрацию к этому. В правление Мехмеда III Герая при султанском дворе проживал его единственный сын Ахмед Герай, рожденный от некоей молдавской невольницы и потому носивший прозвище «Богдан» — «Молдаванин». Как сын правящего хана, Ахмед Герай занимал первенствующее место среди всех прочих обитавших в Стамбуле Гераев, чем вызывал их сильное недовольство. На одной из общих встреч, где собрались все крымские султаны, сын Гази II Герая Хусам Герай задумал унизить Богдан-Ахмеда и кратко обратился к нему на языке его матери. Тот, не подозревая подвоха, вступил в многословную беседу на том же языке. Хусам Герай демонстративно возмутился: «Что это за несправедливость и позор: отродье какой-то молдаванки, брошенной на произвол судьбы рабыни народа мусульманского, не знающий по-турецки человек темного происхождения, становится выше султанов чингизидских!» и бросился с ножом в драку, которую едва разняли (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 369).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137, прим. 134.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 137;

В. В. Трепавлов, Малая Ногайская орда, с. 302–303.

Материалы для истории Крымского ханства, с. 59.

Описание Черного моря и Татарии, с. 113.

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI — 30-е гг. XVII вв.), Москва 1963, с. 312–314.

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 153–154;

Описание Черного моря и Татарии, с. 116;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 195.

Korespondencja Stanisiawa Koniecpolskiego, s. 208, 196;

A. Zajczkowski, La chronique des steppes kiptchak (Tevanh-i Dest-i Qipcaq) du XVIIe siecle. Edition critique, Warszawa 1966, p. 95.

Описание Черного моря и Татарии, с. 113.

Е. Н. Кушева, Народы Северного Кавказа и их связи с Россией, с. 313.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 195, прим. 67.

В. Д. Сухорукое, Историческое описание земли Войска Донского, с. 154.

Как сообщает источник, среди всех даров, преподнесенных Шахином Гераем Мураду IV, султана особенно порадовал «подарок» из нескольких молодых черкесов обоего пола (Описание Черного моря и Татарии, с. 113).

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 154.

Описание Черного моря и Татарии, с. 113;

A. Zajеczkowski, La chronique, des steppes kiptchak (Tevanh-i Dest-i Qipcaq), p. 95.

Современники писали, что султан отправил Шахина Герая на Родос «со многими обещаниями», и что тот, «склонив султана на свою сторону, ожидает на Родосе оказии [отправиться в Крым в качестве хана — О. Г.]» (Описание Черного моря и Татарии, с. 113; Korespondencja Stanislava Koniecpolskiego, s. 196).

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 167;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 244–245.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 118.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 371.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 371.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 53.

Другой источник указывает, что в 1633 г. Джанибек Герай имел уже 80 лет от роду и впал в старческое слабоумие, что и стало причиной его смещения (L. Langles, Notice chmnologique des khans de Crimee composeeprincipalement d'apres les aiiteurs turcs etpersons, in G. Forster, Voyage du Rengale a Petersbourg, vol. 3, Paris 1802, p. 414). Подтвердить это сообщение нечем, тогда как данные Халима Герая почти всегда отличаются высокой достоверностью и потому приняты в тексте за основу.

Джанибек Герай похоронен в небольшом дюрбе на кладбище при мечети Мурад-Реис-паши на северной оконечности Родоса. Его мавзолей с мраморным памятником внутри сохранился до наших дней (Z. Сelikkol, Rodos'taki Turk Eserleri ve Tarilice, Ankara 1992, s. 48–49, plan IV, res. 57, 58, 68–73).

Мубарек Герай умер в январе 1634 г.: направляясь в Черкессию, он прибыл в Керчь и готовился к переправе — но однажды лег спать с головной болью и больше не проснулся, скончавшись во сне (Описание Черного моря и Татарии, с. 133).

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 349.

D. Skorupa, Stosunki polsko-latarskie, 1595–1623, Warszawa 2004, s. 149.

Айваз Герай, поименованный в списке сыновей Гази II Герая в «Розовом кусте ханов» (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 58), в других источниках больше не упоминается. Известно также, что у Инаета Герая было девять сестер (Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные по распоряжению императорской Академии наук из Московского главного архива Министерства иностранных дел, изд. В. В.Вельяминов-Зернов, Санкт-Петербург 1864, с. 139).

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 58.

О конфликте Хусама Герая с Богдан-Ахмедом Гераем, сыном Мехмеда III Герая, см.: В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 369, а также Примечание 68 в предыдущей главе.

A. Bennigsen, Ch. Leraercier-Quelquejay, Le khanat de Crimee au debut du XVIe siecle. De la tradition mongole a la suzerainete ottomane, «Cahiers du monde russe et sovietique», vol. XIII, nr. 3, 1972, p. 332.

S. Przylеcki, Ukrainne sprawy. Przyczynek do dziejow polskich, tatarskich i tureckich wXVIIwieku, Lwow 1842, s. 7.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 372.

M. Berindei, La Porte ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, «Harvard Ukrainian Studies», vol. I, nr. 3, 1977, p. 304;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, hetmana wielkiego koronnego (1632–1646), oprac. A. Biedrzycka, Krakow 2005, s. 278.

Этот тактический ход, служащий средством уклониться от участия в персидской кампании, не составлял секрета для политиков того времени. Английский посол в Стамбуле Томас Роу писал еще в 1626 году: «Не желая быть призванным на войну в Азии, он будет искать любые пути, чтобы остаться на месте, каждый раз поднимая на границе новые столкновения» (Wyjatki z negocyacyi kawalera Sir Thomas Roe w czasie posehtwa jego do Forty Ottomanskiej od r. 1621 do r. 1628 inclusive, w Zbior pamiеtnikоw historycznych o dawniej Polszcze, wyd. J.U.Niemcewicz, t. V, Lipsk 1840, s. 337). Эти слова относились к Мехмеду III Гераю, и время показало, что прогноз посла оказался ошибочен: Мехмед III Герай не был замечен в намеренном провоцировании пограничных конфликтов. Однако изложенный тут образ действий находит полное соответствие в политике Кан-Темира.

Некоторые источники добавляют, что Кан-Темир вышел-таки с ханом в персидский поход, но дойдя с ним до местности под названием «Soutoud», развернулся и отправился назад в Буджак. Поход был сорван, и Инает Герай решил наказать Кан-Темира за это (M.Kazimirski, Precis de I'histoire des Khans de Crimee depuis Van 660 jus qu'en l'an 1198 de I'Hegire, «Journal Asiatique», t. XII, 1833, p. 438). Если «Soutoud» — это искажение гидронима Сют-Су, то следует вспомнить, что именно на реку Сют-Су в свое время переселял Буджакскую Орду Мехмед III Герай. Возможно, Инает Герай вернулся к вопросу о переселении орды — и это могло спровоцировать Кан-Темира на разрыв с ханом.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в., Москва — Ленинград 1948, с. 246;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, Lodz 1949, s. 53.

Османские историки перечисляли эти три ногайских сообщества следующим образом: «1) Большой Ногай, которые не подчинены никакому падишаху и не принимают ничьих повелений; 2) Малый Ногай, явно выказывающие повиновение крымским ханам, но внутренне питающие к ним вражду; и 3) Мансур, известные своей жестокостью и кровопийством» (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 372; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 60).

Количество кочевников, переселившихся в 1634–1636 гг. в Крымский Юрт, в точности не установлено, но общая численность волжских ногайцев накануне переселения оценивается от 80 до 120 тысяч человек. См. соответствующие расчеты в: В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, Москва 2002, с. 493–499.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 239–241.

См. работы, подробно рассматривающие события переселения волжских и кубанских ногайцев в 1634–1636 гг. во владения крымских ханов:

В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 417–425;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 223–241;

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, Новочеркасск 1903, с. 165–175;

В. В. Трепавлов, Малая Ногайская орда. Очерк истории, в кн.: Тюркологический сборник, 2003–2004: Тюркские народы в древности и средневековье, Москва 2005, с. 300.

Переселение жителей Большой Ногайской Орды на территорию Крымского Юрта было массовым, но не поголовным: часть ногайцев осталась на прежних кочевьях, признав калмыцкое господство, другая часть осела в окрестностях русской Астрахани, а третья откочевала южнее, в сторону Кавказа. Это считается финалом существования Большой Ногайской Орды как государственного образования. Малая Ногайская Орда продолжала существовать еще долгие годы, хотя часть ее жителей также откочевала к Крыму. Впоследствии (особенно после репрессий Бахадыра I Герая против мансурской знати в 1639 г.) часть переселенцев подалась из ханских владений обратно на восток.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 246.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 246–247.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, ed. A. Bennigsen, p. N. Boratav, D. Desaive, Ch. Lemercier-Quelquejay, Paris 1978, p. 147.

Эти слова Асан-аги передаст сам Инает Герай в письме к главному везирю (Le khanat de Crimee dans lea Archives du Musee du Palais de Topkapi, p. 147).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 246–247.

Время от времени, в моменты наибольшей напряженности крымско-османских противоречий, с крымской стороны звучала угроза «покинуть Крым и уйти в степи», на «старые юрты», «в крепость Майкоп». Помимо описываемых событий весны 1636 г., она встречается и в письме Шахина Герая Реджеб-паше 1624 г., и в разговоре калги Хусама Герая с польским послом в апреле 1637 г. (Korespondencja Slanisiawa Koniecpolskiego. s. 368).

О подобном же намерении «поставить на Днепре город, перевести к Днепру все крымские улусы и отложиться от турецкого султана» заявлял еще в 1593 г. и Гази II Герай (Памятники дипломатических сношении Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском главном архиве Министерства иностранных дел, изд. Ф. Ф. Дашков, Симферополь 1891, с. 32; Статейный список московского посланника в Крым в 1593 году Семена Безобразова, изд. Ф.Ф.Пашков, «Известия Тарической ученой архивной комиссии», № 15. 1892, с. 82).

В реальности эта угроза была невыполнима — ведь даже если допустить, что кочевая и полукочевая прослойка населения Крымского Юрта теоретически и была способна к такому исходу за пределы полуострова, то образ жизни и хозяйствования горожан и оседлых селян исключал такую возможность. Поэтому данную фразу следует огнести к устойчивым риторическим оборотам, чья семантика лежит, прежде всего, в религиозной идеологии. Смысл фразы следует понимать следующим образом: «мусульманский правитель, чья власть лишь и удерживает эту землю в составе «дар ус-салам» («мира ислама»), покинет ее вместе с мусульманским войском — и тогда она достанется иноверцам, а вина за эту утрату ляжет на обидчика». Такое толкование подтверждают и слова Шахина Герая: «Если все мы покинем отечество, и крымские земли попадут в руки неверных, то останется ли за вами Кефе и другие ваши крепости?.. Теперь мы ожидаем от вас, что вы не сделаетесь причиной разорения здешних мечетей и медресе» (В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 356–357).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 248.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 373;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 59;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 247–248;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 291;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa aus der erste Halfte des 17. Jahrhunderts, «Acta Orientalia Academiae Scientarum Hungaricae», vol. XXIX, nr. 2, 1975, s. 155;

M. Kazimirski, Precis de 1'histoire des Khans de Crimee, p. 438.

Османские хроники говорят, что Кефе был взят обманом: хан осадил город, и кефинцы выдали ему Ибрагим-пашу и местного кади на том условии, чтобы городу не было причинено никакого вреда, но хан нарушил обещание, и его войска разгромили и разрушили Кефе. Однако летопись армянского священника (описывающая грабеж города войсками Шахина Герая в 1624 г.) ничего не говорит о разграблении Кефе в 1636 г, хотя и подтверждает казнь паши.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 290, 298.

В связи с восстанием Инаета Герая султан приостановил свой указ об отселении Буджакской Орды и позволил Кан-Темиру остаться в Буджакс на том условии, чтобы он соблюдал мирный договор с Польшей и не нападал на ее территории (M. Berindei, La Porte Ottomans face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, p. 305).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 248.

Korespondencja Stanisiawa Koniecpolskiego. s. 351.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, p. 151.

См. Том 1, с. 346 и прим. 119.

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648. s. 45.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 298;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczvzna w latach 1624–1629, Lodz 1948, s. 54.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 300.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 321–322, 345;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, Київ — Львів 1922, с. 228–229, 246;

B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 54–55.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 376;

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, Москва 1953, с. 177;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 236.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, p. 151–152.

Эту численность войска приводят материалы русских посольств в Крыму (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 248). Польские агенты в Стамбуле называли другую цифру: 70 тысяч (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 347). Однако русские источники в данном случае выглядят более надежными: они добавляют, что на войну вышло практически все боеспособное население ханства; «в Крыму остались одни старики». Приводимую ими цифру подтверждает и Конецпольский (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 373).

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 351.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 351–352;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 373;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханое или История Крыма, с. 59.

Полную цитату см. в: В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 374.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 366.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 293;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 247.

Вместе с сыном Хусама Герая был задержан и сын Инаета Герая, двумя годами старше. Через несколько месяцев буджакские мирзы говорили, что оба ребенка были убиты по велению султана (см. ниже).

Полный пересказ речей Хусама Герая см. в: Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 365–369.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 354.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 347.

Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч. 1634, изд. А. Л. Бертье-Делагард, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XXIV, 1902, с. 120.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 369.

См. полную цитату в: В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 374.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 355.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 372;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 374–375.

Джан-Керманом в XVII в. называли бывший Ак-Чакум (Очаков).

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 375;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 372.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 249;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 375;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 370, 372;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, libers, und komment. von A. Armbruster, Graz — Wien — Koln 1980, s. 147;

M. Berindei, La Porte ottomaneface aux cosaques zaporogues, 1600–1637, p. 305.

Каменецкий староста Миколай Потоцкий писал: «На этих двоих [Хусаме и Саадете Гераях] и зиждился наш союз с ханом, который во всем поступал согласно их мысли» (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 371). О роли Хусама Герая как главного идеолога восстания говорили и османские историки (Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej sluzqcych, wyd. J. S. Siеkowski, t. I, Warszawa 1824, s. 195; В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 376).

В некоторых источниках гибель Хусама и Саадета Гераев выступает как главная причина отказа хана от дальнейшего сопротивления: так, в Польше говорили, что Инает Герай, потрясенный смертью братьев, добровольно отрекся от трона (B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 85, prz. 3).

С другой стороны, после успехов Инаета Герая в Буджаке Владислав IV стал вести себя более решительно: король даже выразил в письме согласие помочь хану войском, чего ранее избегал (B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 83–84). Однако полностью полагаться на эти обещания Инает Герай, очевидно, уже не рисковал.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 356, 357, 358, 366–367;

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 246.

С. Конецпольский, обращаясь к королю, присоединялся к возмущению хана: «Ущерб, нанесенный казаками в Крыму, заслуживает наказания. Ибо если хан сумел удержать близ наших границ до полутора сотен тысяч диких татар так, что даже и курица в наших землях не пропала, то тем более этим разбойникам не следовало грабить имущества наших союзников, положившихся на мир с нами» (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 373).

Следует заметить, что 1635–1638 гг. были периодом роста противоречий как в отношениях казачества с правительством Речпосполитой, так и внутри самого казацкого сословия. В казацкой среде существовало несколько групп влияния, проводивших разную полтику: одни стремились сохранять лояльность к правительству, а другие добивались самостоятельности. Этот раскол объясняет рассогласованность действий казаков, когда одна их часть сражается на стороне хана, а другая устраивает набеги на Крым.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 249.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 249.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 369.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 377.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 378.

Халим Герай говорит о другом месте захоронения хана: кладбище Яхья-эфенди в окрестностях Бешик-Таша (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 59).

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 378.

То, что ханом был назначен не Шахин Герай, а Бахадыр Герай, стало неожиданностью для всех. Еще в конце мая, т. е. за несколько дней до прибытия Бахадыра Герая в Крым, молдавский господарь Лупул, сообщая в Польшу новости из Стамбула, говорил, что османская эскадра доставит на трон Шахина Герая (Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 375). Кан-Темир, разумеется, был категорически против воцарения этого своего кровного врага.

Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej sluzqcych, s. 243;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 374, 378;

M. Berindei, La Pone ottomane face aux cosaques zaporogues, 1600–1637, p. 306.

Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej sluzqcych, s. 24;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 378.

Польские источники уточняют: жертвой Усеин-мирзы пал один из татарских мирз, проживавших в Стамбуле (B. Baranowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629, s. 81).

Collectanea z dziejopisow tureckich rzeczy do historyi polskiej sluzqcych, s. 243–244;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 378.

Даты в этом повествовании приведены согласно хронике Наймы, цитируемой в первом из двух вышеуказанных трудов. О том, что Кан-Темир был казнен за угрозы в адрес султана, упоминал и польский посол (Wielka legacja Wojciecha Miaskowskiego do Turcji w 1640 r., opr. A. Przybos, Warszawa — Krakow 1985, s. 172.

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 155.

Эти слова армянского священника из Кефе отражают армянскую традицию слагать и исполнять продолжительные ритуальные плачи на похоронах, своего рода произведения народной поэзии.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, hetmana wielkiego koronnego (1632–1646), oprac. A. Biedrzycka, Krakow 2005, s. 374.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 396.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 396;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, Lodz 1949, s. 72–75;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, fibers, und komment. von A. Armbruster, Graz — Wien — Koln 1980, s. 148.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 197, 201.

Еще в 1632 г., пытаясь привлечь Урак-мирзу на помощь в войне с Московией, коронный гетман писал королю: «Если бы только нашлось с десяток тысяч талеров, я бы нашел способ переманить орду от Кан-Темира, чтобы она служила Вашему Величеству и оставила свои набеги на Речпосполиту».

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 148.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 418–419, 421–422, 425.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, Київ — Львів 1922, с. 218–226;

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, Москва 1953, с.165.

М. Грушевський, Історія України-Руси, т. VIII, ч. I, с. 290.

М. Грушевский приводит в своем труде и другое сообщение об этом посольстве, цитируя слова польской рукописи: «Они отправили своих послов в Крым к хану, предлагая такое условие: отдадим ему всю Украину, и какие бы мы ни добыли города и крепости, то все отдадим хану; так они порешили» (Там само, с. 290, пр. 2). Это стандартная формула подобных документов: достаточно вспомнить, что она же употреблялась и в обращении Инаета Герая к Владиславу IV, и в письмах Шахина Герая 1624 г., и в письмах запорожских казаков Исляму Гераю в 1638 г. Понятое буквально, такое предложение не могло заинтересовать Крым, ибо на чужих территориях его всегда интересовали не захваты укрепленных пунктов и расширение границ, а лишь материальные поступления: дань или военные трофеи.

Известно также, что запорожцы призывали на помощь и донских казаков (Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 192; Dyariusz transakcyi wojennej migdzy wojskiem koronnem i zaporoskiem w r. 1637 przez Ks. Szymona Okolskiego, wyd. K. J. Turowski, Krakow 1858, s. 14).

Источник говорит о том, что этих 50 мирз сопровождало 40000 татар (Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 194). Эта цифра не может являться указанием на численность крымского войска, пришедшего на помощь казакам, ибо столь крупное соединение должен был возглавлять либо хан, либо калга с нурэдином, а они в 1638 г. на Украину не выступали. Поэтому, скорее всего, здесь приведена общая численность всего населения, прикочевавшего вместе с пресловутыми 50 мирзами. В этом случае уместно полагать, что союзниками казаков стали главным образом недавние ногайские переселенцы с Волги, расположившиеся теперь со всеми своими улусами по соседству с Запорожьем.

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 193–194, 209.

Урочище Желтые Воды — вероятно, та же самая местность, в которой 10 лет спустя, в 1648 г., правительственные войска Речпосполитой потерпели другое крупное поражение от соединенных сил Исляма III Герая и Богдана Хмельницкого.

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. I, с. 194, 215;

Б. Н. Флоря, Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого, в кн.: Исследования по истории Украины и Белорусии, Москва 1995, с. 53.

Здесь привлекает внимание параллель с приводившимся выше сообщением о намерении султана заменить в Крыму выборный пост хана постом паши, назначаемого из Стамбула.

Подробнее о казацких восстаниях 1637–1638 гг. см.: Dyariusz transakcyi wojennej miеdzy wojskiem koronnem i zaporoskiem w r. 1637;М. Грушевський, 1сторгя Украти-Руси, т. VIII, ч. I, с, 258–317.

K. Kwiatkovtski, Dzieje narodu polskiego za panowania Wladyslawa ІV, krolapolskiego i szweckiego, Warszawa 1823, s. 186;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 94.

A. Fisher, Azov in the Sixteenth and Seventeenth Centuries, «Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas», Bd. 21, h. 2, 1973, p. 169.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в., Москва-Ленинград 1948, с. 205.

То, что казацкое наступление на Азак находилось в прямой связи с отходом ногайцев, сознавали и современники событий. Именно это поставил Инаету Гераю в вину Мурад IV при встрече в Стамбуле: Азак осажден потому, — заявил султан, — что хан без падишахского позволения перевел в Крым всех ногайцев, а иначе бы те не позволили казакам обложить крепость (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 255).

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, Новочеркасск 1903, с. 178.

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 178.

Истребления избежали лишь находившиеся в городе единоверцы донцов: рабы-соотечественники и греки. Вместе с донскими казаками к городу подступило не менее тысячи запорожцев и некоторое число «юртовских татар» — потомков жителей Хаджи-Тарханского ханства, проживавших близ русской Астрахани и поступивших на царскую службу (С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, Москва 1990, с. 205).

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 60;

L. Langles, Notice chronologique des khans de Crimee composee principalement d'apres les auteurs turcs et persons, in G.Forster, Voyage du Bengale a Petersbourg, vol. 3, Paris 1802, p. 415.

Янболу — нынешний г. Ямбол в Болгарии. Янболу был одним из основных пунктов на османской территории, где султаны жаловали поместья представителям крымской правящей династии, и потому в городе долго существовала крупная община Гераев. Комментарий к термину «рехин» см. в Примечании 34 в Части «Мехмед III Герай» данного тома.

Стихотворный перевод Франциска Балицкого.

В этом стихотворении, внешне относящемся к жанру любовной лирики, есть и другой, скрытый, смысловой план. Автор подстрочного перевода стихотворений Бахадыра Герая, современный крымскотатарский филолог Кемаль Усеинов, пояснял его следующим образом: «В этом стихотворении, насыщенном суфийской символикой, поэт изображает суфия, стремящегося проникнуть в тайны бытия Аллаха. Однако сущность Аллаха (лицо возлюбленной) скрыта от человека завесой (локоном), и в конце концов поэт-суфий вынужден признать свое бессилие и отступить» (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 62).

J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, Wien 1856, s. 124.

Саадет Герай носил поэтический псевдоним Арифи.

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 64. Цитата из Корана — сура 4, айят 3.

Помимо Хан-Заде-ханым, семейство Бахадыра Герая состояло из трех младших жен, матери, двух сестер, пяти сыновей (Вахт, Гази, Девлет, Ахмед и Селим — будущий хан Хаджи Селим I Герай, правивший с перерывами с 1671 по 1704 г.) и трех дочерей {Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные по распоряжению императорской Академии наук из Московского главного архива Министерства иностранных дел, изд. В. В. Вельяминов-Зернов, Санкт-Петербург 1864, с. 205–214).

См. подробнее об этих событиях в Том I, с. 232–248.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 263–264.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 264.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 264.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 264;

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 414.

Донские дела, кн. 1, «Русская историческая библиотека», т. XVIII, 1898, с. 638;

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 177–178;

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, с. 204–205;

Н. А. Смирнов, Россия и Турция в ХIV-ХVII вв., т. II, «Ученые записки Московского государственного университета», вып. 94, 1946, с. 46–52.

Н. А. Смирнов, Россия и Турция в ХIV-ХVII вв., т. II, с. 52–54;

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, с. 205–206.

Царь даже отправил донцам выговор за их самоуправные действия, ставящие под угрозу мир с Турцией (Донские дела, кн. 1, с. 567–570). Вместе с тем, он оказал им поддержку: хотя просьба казаков о присылке царских войск была отклонена, Михаил Федорович предоставил им денежное вознаграждение, распорядился переправлять на Дон боеприпасы и позволил всем желающим идти на помощь казакам. Царь поступил подобно всем прочим правителям в подобных ситуациях: на словах осуждая самочинные действия приграничных формирований и опасаясь ссоры с соседними державами, он предоставляет им свободу действий в надежде, что это сможет принести выгоды государственной политике. В качестве близких примеров можно привести и тайные приказы султана буджакцам нападать на Польшу во время перемирий, и негласные дозволения короля на крымские походы украинских казаков.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 486–487.

Все приведенные здесь цитаты зафиксированы в сообщениях московских послов, позже пересказывавших их в своем отчете (см. отрывки текста оригинала в: А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 267–269). Обвинение, брошенное ханом Урак-мирзе, в старорусском оригинале звучит: «мало де не половина вас в Азове, а с азовцы де у вас ссылка беспрестанно».

Аргумент беев о том, что крымское войско неспособно ко взятию крепостей («татарину де под городом делать нечего, не городоимцы де мы. Хотя деревянное худое городишко поставь, и нам де ничего не сделать; а Азов город каменной, ничего ему не сделаем»), на первый взгляд, противоречит тому факту, что прежним крымским ханам удавалось брать такие укрепленные твердыни, как Киев и Москва. Однако это противоречие мнимое: следует учитывать, что с тех пор уровень вооружения северных соседей Крыма шагнул далеко вперед (главным образом, за счет заимствования европейских образцов огнестрельного оружия), тогда как Крым, как и столетия назад, использовал ордынскую систему организации войска и по-прежнему не имел собственных артиллерийских подразделений (отряды пеших ружейных стрелков при хане не превышали 5 тысяч человек, причем почти половина их предоставлялась султаном). Это несоответствие вооружений отчетливо проявилось уже в походе Гази II Герая на Москву 1593 г. Меняющийся характер боевых задач все чаще требовал использования артиллерии — и в этом крымская армия традиционно рассчитывала на содействие османских подразделений. Однако в тех случаях, когда османы не могли оказать такой помощи (как в описываемый период) или во время трений между Бахчисараем и Стамбулом (когда Турция прекращала поставки свинца и пороха в Крым) крымское войско оказывалось практически лишенным огневой поддержки. В этом свете замечание беев следует признать справедливым.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 380.

Донские дела, кн. 1, с. 771–773;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 271.

Донские дела, кн. 1,с. 779–780, 783.

В. Остапчук, О. Галенко, Козацькі чорноморсъкі походи у морській історії Кятіба Челебі «Дар великих мужів у воюванні морів», в: Mappa mundi. Studia in honorem Jaroslavi Daskevyc septuagenario dedicata, Львів — Київ — Нью-Йорк 1996, с. 383.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 519;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 270–271;

Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы, т. 1, с. 217.

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 100, 104;

Korespon-dencja Stanisiawa Koniecpolskiego, s. 536, 540.

Военная активность польского правительства на Днепре в тот момент не была направлена против Крыма. И восстановление Кодака, и расстановка сторожевых отрядов на Запорожье, столь тревожившие хана, были, в первую очередь, средством усилить контроль над украинскими казаками. В 1639 г. Речпосполита еще не планировала наступления на Крым (хотя оставалось лишь несколько лет до того, как эта идея будет выдвинута).

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, с. 208.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. IX, с. 205.

Le khanat de Crimes dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, ed. A. Bennigsen, p. N. Boratav, D. Desaive, Ch. Lemercier-Quelquejay, Paris 1978, p. 157.

Л. М. Савелов, Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 39, 1906,с. 98–99.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, p. 157.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 269.

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa aus der erste Hdlfte des 17. Jahrhunderts, «Acta Orientalia Academiae Scientarum Hungaricae», vol. XXIX, nr. 2, 1975, s. 155.

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 148;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 283.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 543;

Grausame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, s. 148;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 155;

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 379;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 61;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 283;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 79.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 379;

Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 61.

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 104.

Подробное изложение хода этих переговоров см. в; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 272–281. Хан требовал либо удвоения «упоминков», либо освобождения Азака, тогда как московские посланцы отказывались давать от имени царя такие обязательства, невзирая на побои и пытки, применявшиеся к ним придворными. Впоследствии, принимая крымские посольства в Москве, царская канцелярия согласилась на увеличение выплат, однако на очень незначительную сумму.

Материалы для истории Крымского ханства, с. 252–256.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 575.

Korespondencja Stanislawa Koniecpolskiego, s. 584–585, 589–590, 596–598;

B. Baranowski, Stosunki polsko-tatarskie w latach 1632–1648, s. 105–112;

M. Horn, Chronologia i zasiqg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1600–1647, w: Studio i materiafy do historii wojskowosci, t. VIII, cz. 1, Warszawa 1962, s.63.

J. von Hammer, Geschichte des Osmanisches Reiches, V Bd., Pest 1829, s. 283–286.

C. Imber, The Ottoman Empire. 1300–1650: The Structure of Power, New York 2002, p. 82–83.

Wielka legacja Wojciecha Miaskowskiego do Turcji 1640 r., opr. A. Przybos, Warszawa — Krakow 1985, s. 102.

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 379; J. von Hammer, Geschichte des Osmanisches Ketches, V Bd., s. 312.

Шахин Герай похоронен в небольшом дюрбе у мечети Мурад-Реис-паши на северной оконечности Родоса. Как и мавзолей Джанибека Герая, находящийся на том же кладбище, усыпальница Шахина Герая с мраморным памятником внутри сохранилась доныне (Z. Qelikkol, Rodos'taki TurkEserleri ve Tarihce, Ankara 1992, s. 46–47, plan III, res. 61, 64, 65).

Нельзя не отметить совпадения «пророчества» стамбульского астролога с реальными историческими событиями далекого будущего: совпадения случайного, однако небезынтересного. Через 105 лет на свет появится другой «человек с птичьим именем» — Шахин Герай, сын Ахмеда Герая, последний хан Крыма (1777–1783 гг.), который действительно станет источником множества хлопот для Османской империи и одним из главных проводников российского влияния в Крыму. Правление Шахина Герая закончится его отречением от престола и ликвидацией Крымского ханства.

Такую численность пришедших под Азак османов и крымцев приводили донские казаки, особо указывая, что в это число входят все, кто получал в походе султанское жалование (т. е. здесь учтен не только личный состав войск, но и многочисленный обслуживающий персонал). Одни говорили о 240 тысячах (Донские дела, кн. 2, «Русская историческая библиотека», т. XXIV, 1906, с. 368), другие — о 256 (Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков, в кн.: Воинские повести Древней Руси, Ленинград 1985, с. 450). Примерно о той же численности (220 тысяч человек) говорит и османский источник (Эвлия Челеби, Книга путешествий Эвлии Челеби. Походы с татарами и путешествия по Крыму (1641–1667 гг.), Симферополь 1996, с. 13).

Г. З. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, от создания сего города до возвращения оного под российскую державу, Санкт-Петербург 1782, с. 86–88.

Донские дела, кн. 2, с. 229.

О 5–6 тысячах казаков, находящихся в крепости, говорили донские гонцы, посланные к царю перед самым началом осады Азака (Донские дела, кн. 2, с. 219). Цифру того же порядка (7367 человек) подает и литературно-историческое произведение, написанное впоследствии одним из защитников крепости (Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков, с. 466).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 289.

Барельеф с изображением двух сражающихся драконов на известняковой плите, вмурованной в стену главной въездной башни Ханского дворца, — символ очень заметный и всегда привлекавший всеобщее внимание, однако до недавнего времени не имевший научной интерпретации. В популярной городской легенде этот мотив истолкован как битва змей, которая якобы происходила здесь же, на речном берегу, и навела хана на мысль о постройке дворца именно в этом месте (см. Том I, с. 191–192). Аналогов данному памятнику в Крыму пока не обнаружено, но хорошо известно, что декоративный мотив двух драконов имел большое распространение в архитектурном искусстве сельджукской Турции ХШ-ХУ вв., которое на раннем этапе оказало значительное влияние на архитектурные традиции крымских татар. Турки-сельджуки (как и ряд других народов Ближнего Востока) придавали этому символу значение охранительного талисмана и нередко украшали им входы в разного рода общественные здания (G. Oney, Dragon Figures in Anatolian Seljuk Art, «Turk Tarih Kurumu Belleten», vol. XXXIII, no. 130, 1969, p. 193–216). Эта традиция существовала в Турции не дольше середины XV в. — и это позволяет предполагать, что бахчисарайская плита была создана гораздо раньше, нежели входная башня и весь дворец (основанный в 1532 г.). Возможно, прежде эта плита украшала некое иное, более старое, строение в ханской столице. Подробнее об этом памятнике, его аналогиях на Ближнем Востоке, мифологических интерпретациях символа дракона и вариантах датировок появления плиты на стене башни см.: О. Гайворонський, Мотив «битви двох дракотв» на в'гзнгй брамг Бахчисарайського Ханського палацу, «Схщний свгг», № 3, 2006, с. 49–55.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 289.

Продолжая тему о талисманах, помещавшихся на постройках Крымского Юрта, можно упомянуть, что врата крепости Ор-Капы были украшены другим примечательным (ныне исчезнувшим) символом: высеченной из камня совой.

В отличие от мотива двух драконов, этот символ не находит прямых аналогий в сельджукском декоративном искусстве, зато обнаруживает связь с традициями Чингизидов, где существует понятие «онгон»: птица, которая наряду с родовой тамгой символизирует ту или иную ветвь династии. В монгольской мифологии распространены сюжеты о сове, которая спасает главного героя от преследований, кормит и оберегает его в детстве, либо отпугивает от него врагов. Эти сюжеты легли в основу ряда преданий о Чингиз-хане. Вероятно, некие их отголоски звучали и в Крыму, а отсюда попали в Европу, поскольку европейская геральдическая традиция прочно связывала символ совы с правящей династией Крыма. В качестве примеров можно привести европейские изображения крымских ханов, сопровожденные символом совы в щите; примечание геральдиста XVII в. о том, что «татарский хан носит изображение черной совы на золотом щите, потому что первый хан татар Чингис-хан был спасен при ее содействии» (G. A. Bockler, Ars Heraldica, Oraz 1971, p. 64); а также голландский справочник по флагам 1705 г., где знамя крымского хана описывается как желтое с черной совой посередине (тут же говорится и о втором ханском знамени: тоже желтом, но с черным драконом; C. Allard, Niewe Hollandse scheeps-bouw, Amsterdam 1705, p. 154–155, № 80, 81).

Связь перекопского изваяния с чингизидской символикой подтверждает и путешественник, который в 1793 г. лично осматривал крепость Ор-Капы: «Над этими воротами я видел вырубленную в камне сову, почитаемую подлинным гербом Чингисхана; таковым, кажется, ее принимали и прочие владетели Крыма» (П. С. Паллас, Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793–1794 годах, Москва 1999, с. 22).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 288.

Донские дела, кн. 2, с. 154.

Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков, с. 451.

Эвлия Челеби, Книга путешествий Эвлии Челеби, с. 14.

Эвлия Челеби, Книга путешествий Эвлии Челеби, с. 17.

Г.3. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 93.

Военные действия во время осады Азака описаны по следующим источникам: Г. 3. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 89–93; Эвлия Челеби, Книга путешествий Эвлии Челеби, с. 14–19; Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков, с. 451–465; Донские дела, кн. 2, с. 156, 229; В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 184–189.

Г. З. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 91;

Донские дела, кн. 2, с. 218.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 288.

Г. З. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 92.

О недовольстве османского командования ханом говорят и турецкие источники (J. von Hammer-Purgstall, Geschichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft, s. 123).

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 293, 289.

В старорусском оригинале ханская фраза передана так: «татары — «люди не зимовные»».

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 289.

Г. 3. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 94.

Находившееся к северо-востоку от крепости Ор-Капы селение Бешлы (с 1945 г. — с. Пятихатка Красноперекопского р-на Крым, обл.; см. перечень упоминаний в разные периоды в: H. Jankowski, A Historical-Etymological Dictionary of Pre-Russian Habitation Names of the Crimea, Leiden — Boston 2006, p. 303) было примечательно тем, что там с XVII в. размещался элитный отряд конницы, которому, наряду с находившимися в Ор-Капы сейменами, была поручена охрана крепости (Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666–1667 гг.), Симферополь 1999, с. 12). В последние годы существования Крымского ханства на базе этого отряда были созданы четыре эскадрона бешлеев — специальной конной гвардии при хане.

Г. З. Байер, Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, с. 94.

Бахадыр Герай прибыл в Крым 26 октября 1641 г. и умер через два дня (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 293). Другие источники, не упоминая о встрече с пашой, сообщают, что хан умер от болезни (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 62; В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 380), а крымские пленники, попавшиеся в руки донцов, считали, что хан умер от ран, полученных в сражениях под Азаком (Донские дела, кн. 2, с. 286).

Бахадыр Герай был похоронен в мавзолее своего отца в бахчисарайском квартале Хамушан (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 62). Как уже говорилось в Примечании 17 Части «Селямет I Герай», этот мавзолей утрачен, и выяснить местоположение квартала с таким названием в Бахчисарае пока не удалось.

Le khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi, p. 161, 165.