– Я лучше покажу, – ответил Макс, касаясь пальцем ее нежной полной нижней губы, отчего губы Софи раскрылись. – Никогда не думал, что наблюдение за тем, как кто-то рисует, может действовать так… вдохновляюще.
– Звучит не очень вдохновляюще, – почти не дыша, ответила она, когда его рука, скользнув к ней на затылок, потянула ее к нему.
– И все же это так. Я думал вот о чем… – Он сжал губами ее нижнюю губу и провел языком по той прелестной линии, на которую так долго смотрел.
Макс вдруг пожалел, что не обладает каким-нибудь артистическим даром, способным выразить хотя бы малую толику тех чувств, которые будила в нем Софи. Но он знал только один способ – показать это своим телом. И хотя это его пугало, ему нравилось, как она отвечала на его прикосновения и поцелуи – порывисто, нетерпеливо, требовательно. Максу уже стало казаться, что нет ничего более естественного, чем заниматься любовью прямо здесь, в центре парка. Его пальцы сжали юбки Софи, намереваясь поднять их вверх, когда она внезапно уперлась ладонями ему в грудь и резко отпрянула. В следующий миг со стороны дорожки донесся громкий лай, и Макс чертыхнулся себе под нос. Проклятый мопс! Софи вздрогнула, а потом рассмеялась.
– Мармадюк проснулся! Ах ты, мой бедный охранник!
Макс выпрямился. Пожалуй, это даже к лучшему.
– Нам пора возвращаться.
– Да. Спасибо, Макс. Я тоже прекрасно провела время.
Ее слова звучали вежливо и формально, но улыбка еще хранила прежнее тепло. Макс не смог удержаться, чтобы напоследок еще раз не прикоснуться рукой к ее щеке, и почувствовал, как она прильнула к его ладони. Он замер. Это едва заметное проявление доверия и нежности поразило его так, словно он увидел бриллиант, сверкнувший в куче угля. Максу захотелось поддаться чувству, и в то же время он ощутил сильное желание сопротивляться, не допустить, чтобы его все дальше и дальше затягивало на ее территорию. Вся сцена вдруг показалась ему сентиментальной, как третьесортная поэзия. Как сельскую идиллию, где все цветет и пахнет, это стоило испытать, но только для того, чтобы в конце дня вернуться к себе домой. Настоящая жизнь – это тяжелая работа и сопряженные с ней конфликты, а этот день – приятное исключение из правил. Макс опустил руку и сделал шаг назад.
Софи еще улыбалась, но тепло в ее глазах исчезло, как круги на успокоившейся воде. Он понял, что она прочитала его мысли, но не знал, сердиться ли на то, что она сделала это так легко, или быть благодарным, что она учится уважать его настроение. Пожалуй, следовало остановиться на втором.