— Свой человек, — сказал Ус. — Говори при ем смело.
— Добре, нам таких надо. Дай-ка нам с атаманом погутарить, — настоял Степан. — Выйди.
Матвей вышел.
— Слыхал, чего я надумал? — прямо спросил Степан.
— Слыхал, — не сразу ответил Ус. — На Москву ийтить? Слыхал. Могу дорогу показать… Передний заднему дорога.
— Это по какой ты бежал-то? Плохая дорога. Мы другую найдем — надежней.
— Лихой атаман! — с притворным восхищением воскликнул Ус. — Уж и побегать не даст. А меня дед учил: не умеешь бегать, не ходи на войну. Бывает, Степа. Что горяч ты — это хорошо, а вот еслив горяч, да с дуринкой, — это плохо. Не ходи тада на Москву — там таких с колокольни вниз головой спускают.
Степан улыбнулся криво и недобро.
— Крепко тебя там припужнули…
— Что ты! Шибко уж колокольня-то та высокая. Не видал?
— Видал. Высокая.
— Какую ж ты дорогу себе выбрал? — спросил Ус. — Или — наугад, по-вятски?
— Это как же — по-вятски? — не понял Степан.
— Наугад! И говорится — наугад.
Степан внимательно посмотрел на простодушного Василия Родионыча.
— Наугад — не знаю, не ходил. Я люблю — наудачу.
А в лагере в это время налаживались другие отношения — там не о чем было спорить. Там все ясно.
Казаки Уса и разницы, в отличие от вождей своих, скоро нашли общий язык — простой, без колючих зазубрин.
Обнаруживались старые знакомцы, вспоминались былые походы… Задымили костры. Гостей готовились принять славно, как и велел атаман.
Разинцы еще раньше принарядились — пускали пыль в глаза пришлым, кобенились — как же!
Стырь собрал вокруг себя целую ораву, показывает, как он «ходил» на Москву к царю.
— Он о так сидит на троне… Мишка, сядь.
— Да иди ты, — .отказался Мишка, молодой казак.
— Где кум мой? — вспомнил Стырь. — Он тоже видал царя — покажет.
Дед Любим напялил на голову вывернутую наизнанку шапку, воссел на три положенных друг на друга седла. Сделал скучающее лицо… Стал важный и придурковатый.
— Ну, где там эти казаки-то?! — спросил. — Давайте их суда, я с имя погутарю.
— Не так! — воскликнул Стырь. — Давай: ты из бани пришел.
— A-а!.. Добре. — Дед Любим стал отчаянно чесаться. — В баньку нешто сходить?..
— Да ты уж пришел! — заорали зрители.
— A-а!.. Ну-к… Эй! Бояры!.. Кварту сиухи мне: после бани выпью.
Поднесли «царю» сиухи. Он выпил.
— Ишшо.
— Будя.
— Ты что, горилки царю пожалел, сукин сын?!
Ты должон на коленках передо мной ползать. Давай горилки! — Дед изобразил капризное «царское» величие. — Хочу кварту горилки! Хочу кварту горилки!.. — Больше было похоже на то, как капризничает злой ребенок, а не царь.
Ему подали еще. Дед выпил, смачно крякнул. Плюнул.