Именно в этот день хромой дервиш хаджи Решид едва не стал жертвой навета. И подумать только, кто клеветал на него! Презренный, спотыкающийся на словах молитвы нечестивый афганец, курильщик опиума с дрожащими от дурмана руками! Но велик аллах, и незримая рука его защищает верных сынов ислама!
В этот день паломники, с которыми шел хромой дервиш, дождались, наконец, прихода каравана Амандури. Сановник хивинского хана выглядел усталым и раздраженным. Разве его дело гонять буйволиц? Но мудрейшие врачи нашли, что молоко этих невиданных в Хиве животных исцелит недуги хана. И послушный Амандури отправился за буйволицами в дальний путь. Теперь животные плелись впереди каравана, возвращавшегося в Хиву, и за ними ухаживали так, будто это были любимые наложницы ханского гарема.
Амандури приветливо встретил паломников, попросивших его защиты и покровительства на пути к столице хана. Но когда он заметил хромого дервиша, его взор стал холодным, а добрые слова застряли в горле.
Хромой дервиш вместе со всеми наполнил свой бурдюк водой: путь лежал через пустыню. Амандури повел караван. А на привале, когда усталые верблюды были развьючены, Амандури позвал хаджи Билала и хаджи Сали.
— Великий хан Хивы — да продлит аллах его дни — велел однажды повесить двух своих верных слуг, — сказал он. — Великий хан услышал от них, что на земли ханства проник переодетый «френги», презренный европеец. Обманув всех, он с поистине дьявольской точностью снял на карту дорогу в Хиву. Все холмики, все колодцы! И ярость хана стянула петлю на горле тех, кто принес ему злую весть. Что же будет с теми, кто поможет другому френги войти в ворота благородной Хивы? Об этом страшно даже подумать! А между тем почтенный афганский купец…
Тут Амандури велел позвать афганца Эмира Мехмеда и приказал ему:
— Говори!
— Я видел френги-англичан на своей земле, — закричал афганец, и глаза его налились кровью. — Я видел этих собак и говорю вам: в Хиве пытка сделает свое дело, и железо покажет, кто на самом деле ваш хромоногий хаджи Решид! Но великий хан покарает и слепцов, не разглядевших неверного под лохмотьями дервиша!
Билал и Сали не унизили себя крикливым спором. Двадцать шесть человек в караване носили почетный мусульманский титул хаджи за подвиг благочестия, за многотрудное паломничество в Мекку к священному черному камню Каабы. Среди двадцати шести паломников хаджи Билал и хаджи Сали были наиболее почтенными и уважаемыми людьми, это мог подтвердить каждый.
Но разве свет благочестия не исходил и от хаджи Решида? Да, он не выкрикивал по две тысячи раз подряд «Аллах! Аллах!», как достопочтенный кокандец хаджи Абдул-Кадер, и не побывал в Мекке дважды, как хаджи Нух-Мухаммед. Но кто лучше хаджи Решида мог толковать Коран, эту святую книгу, существующую предвечно?