Припадая на больную ногу, он отважился идти для поклонения мусульманским святыням Хивы и Бухары — это ли не подвиг, достойный воздания?
И вот теперь нечестивый «биномаз» — безбожник, за опиумом забывающий о часе молитвы, — чернит хаджи Решида подозрениями! Сначала афганец уговаривал их друга отделиться от каравана и пойти вдвоем. Уж не думает ли нечестивец, что в лохмотьях хаджи Решида спрятаны сокровища? Корысть и зависть иногда толкают людей на злые дела, а в пустыне легко теряется след человека. Хаджи Решид, конечно, отказался идти с афганцем, и теперь тот выдумал нелепицу с переодетым френги…
Обо всем этом хаджи Билал спокойно сказал Аман-дури. Но тот не казался убежденным. Проклятый же афганец кричал свое:
— Железо покажет!
Тогда хаджи Билал сказал, что он и хаджи Сали готовы поручиться за своего друга. Они неразлучны с ранней весны, когда вместе вышли из Тегерана. Они вместе ночевали на холодном полу караван-сараев, укрывались тряпьем, чтобы унять дрожь. Они брали пальцами из одного горшка вареный рис, сдобренный, за неимением свежего сала, растопленной сальной свечой. Они вместе давили ногтями или морили жаром вшей, развешивали свои лохмотья дервишей над горячей золой. И никто не слышал жалоб и стенаний от хаджи Решида, слабого телом, но сильного верой.
Святость и набожность хаджи Решида сделали его желанным гостем на земле туркмен. Молитвой и талисманами он лечил больных, и те благословляли его. Сам Кызыл-ахонд, ученейший муж среди туркмен, находил удовольствие во встречах с хаджи Решидом. Салтыг-ахонд, мудрейший священнослужитель, после бесед с хаджи Решидом сказал, что воистину свет ислама снизошел на этого человека. Салтыг-ахонд поручил хаджи Решиду, именно ему, а не кому-либо другому, определить для строящейся мечети место михраба-ниши, пока-Бывающей направление на Мекку. Так неужели Амандури думает, что верность религии делает людей слепыми, а опиум обостряет зрение?
Амандури, казалось, колебался. Но афганец вскричал со злобным упорством:
— Разве этот дервиш похож на других? Он светлокож, как все френги!
На земле туркмен, возразил ему хаджи Билал, где паломников приняли, как братьев, многие тоже удивлялись, что аллах создал единоверцев столь не похожими друг на друга. Но дело в том, что хаджи Решид — турок!
Он, хаджи Билал, не хотел говорить все до конца, однако теперь сделает это. Пусть Амандури знает!
И хаджи Билал рассказал, как однажды вместе с другими паломниками зашел во двор турецкого посольства в Тегеране, чтобы пожаловаться на бесчинства властей, берущих непомерные пошлины. Там к паломникам подошел важный господин, который ласково обошелся с ними и расспрашивал так, будто был их братом. И господин сказал, что хочет пойти, как простой дервиш, на поклонение святыням в земли туркмен и узбеков.