— Люди добрые, голосуйте каждый, как вам велит совесть. Но знайте, что я проголосовала за коммунистов!.. За коммунистов… Я проголосовала так, как проголосовал бы мой муж Мардаре, если б он был жив. Если бы он был жив…
Толпа встретила ее слова возгласами одобрения.
Сначала это были одиночные, робкие возгласы, но постепенно их подхватывали все новые и новые голоса. Еще мгновение — и они слились в единый, громкий и непреклонный возглас единодушия. Возглас, вздымающийся к небу, откуда все лил и лил дождь на толпу, собравшуюся перед избирательным участком, на весь мир, на всю землю. Несмотря на этот ливень, никто не сдвинулся с места. Красные флажки, которые многие держали в руках, взметнулись ввысь… И вот уже первые люди из толпы двинулись к дверям избирательного участка.
У дверей стояла вдова Мардаре. Она стояла под дождем, окруженная детьми, держа на руках своих близнецов, накрытых одеялами. Они стояли прямо под дождем. Ветер неистовствовал, дождь лил как из ведра…
Ветер и дождь…
Ветер и дождь…
Ветер и дождь…
А рядом, как статуя, старая бронзовая статуя, неподвижно стояла лошадь с отсеченными ушами…
Лошадь с ушами, отсеченными братьями Чиорану…
Лошадь с ушами, отсеченными братьями Чиорану…
Братьями Чиорану…
Бухарест
1958—1969