Отбросил прежние привычки, цинизм, борьбу за престиж, даже одежду (прежде он наряжался, как молодая девица, желающая соблазнять). Снял золотые часы «ролекс», с которыми не расставался, даже когда ложился спать. Он вспоминает, что жил одним днем, одним мгновением. В алкогольных галлюцинациях соперничал с Фаустом. Смеялся над ним, потому что сам не верил ни в Бога, ни в черта. Смерть была для него концом, ибо он не признавал существования души. Он не боялся наказания Божьего за грехи, издевался над теми, кто верил в рай и ад. Был человеком, каких вокруг немало, удачным продуктом клонирования, воином медиократической цивилизации – сообщества посредственностей, которое Бога приговорило к смерти.
Теперь все это в прошлом. Ненад нашел себя и свою душу через молитву и мощь соборного языка. Я желаю ему всяческих радостей и счастья на пути духовного восхождения.
57
Больше я не вернулась в тот город
Некогда самый популярный сербский ресторан, куда захаживали и американцы, был расположен в той части Лос-Анджелеса, что была известна своими ночными заведениями. Светящиеся рекламы манили, в витринах блистали имена знаменитых посетителей. Ночной клуб Миомира я знала только по описаниям, точного адреса не было. Я долго искала этот уголок утешения отверженных. Уже хотела бросить поиски, как вдруг оказалась прямо перед его дверью. Горько было смотреть на название сербского клуба в зареве этого балагана. Здесь не было большой вывески, заметной издалека. Мне хотелось посидеть за столом, где когда-то сидел Ненад со своим отцом.
Когда я вошла, звякнул колокольчик. Меня никто не встретил. Ресторан был пуст, царил полумрак. Я разглядела на стене старый герб Королевства Югославия и надпись: «Само слога Србина спасава»[2]. Еще было бесчисленное множество фотографий известных певцов, выступавших здесь, и просто посетителей. Мой взгляд остановился на фотографии Радомира и Ненада. Неожиданно, словно дух, ниоткуда возник хозяин, Миомир, – худой, небритый, сморщенный. Годы взяли свое. Старик ходил неверным шагом, опираясь на палку. Руки его дрожали.
– Добро пожаловать, – промолвил он почти со слезами. – Все меняется, – печально бормотал он. – Я закрываю ресторан. Новые переселенцы, да и дети старожилов не интересуются нашей музыкой. Пока они молоды, их больше занимают дискотеки и кафе, там они убивают время. У них нет связей ни с родиной, ни с моралью родителей. Мир перевернулся, умер стыд, родился «господин доллар». В эту страну со всех концов света прибывают ветрогоны, мошенники, сторожа утраченной юности. Мы защищали ее достоинство, а эти отнимают у нее душу. Одни мечтают разбогатеть, другие – прославиться, думают, что станут знаменитыми фотомоделями или кинозвездами.