Я подошел к ночному окну приоткрыть форточку — было слишком душно, даже жарко. В отражение комнаты пробивались яркие вкрапления городских огней. И вдруг я отчетливо увидел какого-то уродца на месте, где сидел Боря. Я резко обернулся и встретил тот самый серьезно пристальный взгляд прямо на себе.
— Ты ведь понимаешь, что ты уже не жилец?
Я не понимал. Не понимал, почему сейчас, почему это решает он или они, или какой-то коллоквиум. Честно говоря, в последнее время я только и делал, что поднимался в гору непонимания, чтобы в этот момент достигнуть его пика.
— Ты не можешь быть один в этом мире.
Кажется, появилась спасательная ниточка.
— Чтобы выжить, мне нужно жениться? Влюбиться? Может, ребенок? Они хотят, чтобы я взял в жены Диану?
— Ничего себе, какой же ты непроходимо тупой. Тебе уже ничего не поможет. Смерть Максима предопределила и твое будущее. Ближайшее, естественно, потому что перспектива на этом и обрывается.
Я сполз к батарее под окном и теперь уже мой взгляд был пристальным. Но тупо пристальным.
— Тут вот какое дело. Обычно равные половины появляются с разбежкой во времени, и у меня всегда хватает его, чтобы довести свое дело до конца или свести их достижения к нулевому результату. Это моя основная работа. Но тут вы появились оба и одновременно. Вы даже оказались ровесниками. А это в два раза больше усилий.
Боря не шевелился, двигались только губы. Многое оставалось непонятным, но суть была ясна — Максим был как-то связан со мной, у нас была то ли единая судьба, то ли единое прошлое. И, возможно, именно поэтому мне было так необъяснимо плохо в то время, когда он умер.
— Так кто же ты, Боря?
— Я? — тяжелый вздох на мгновение потушил блеск его орлиных глаз. — Я тот, кому ты должен был передать привет по записке Макса. Я БЕС. В прямом и аббревиатурном смысле. Наумович понял меня, понял, кто я, и решил сделать меня счастливым. Это самая благородная цель, которая попадалась мне за историю человечества.
Максим хотел сделать счастливым Беса. Он умер не от тоски, а на радость этому существу, он ведь вряд ли человек, так? Надо что-то сделать, надо что-то предпринять, но страх сковал у батареи.
Боря продолжал.
— Только он не знал, что вы — половинки единого целого, и что за ним в пропасть упадешь и ты, — орлиный взгляд Бори обратился в минскую темень. — Интересно, что бы он делал, если бы знал о вашем единстве? Предпочел бы он сделать счастливым тебя?
Боря встал.
— Ребята за дверью дадут тебе несколько часов. Ты, в общем-то, знаешь, что будет дальше. В память о Максе, я позволю тебе сделать хоть один правильный шаг в своей жизни.