— Я ведь был вторым сыном, что мне оставалось делать? Стать священником или уйти в армию? Меня привлекала мысль стать шпионом; риск, приключения — тогда мне все это нравилось. Этой весной я внезапно понял, что мне все надоело. Впрочем, меня не интересует и наследство, которое можно получить, лишь выполнив условия Вирджинии.
— Почему, черт возьми, ты ничего нам не рассказал? Мы трое старались изо всех сил, чтобы исполнить волю Вирджинии, чтобы и ты получил деньги.
— Я не хотел никого расстраивать, и за вами так весело было наблюдать, — с лукавой улыбкой сказал Джеймс.
— Почему ты не рассказал мне, что у тебя завелись деньги?
— А ты бы мне поверил?
— До того как стал прислушиваться к Хлое, пожалуй, нет. Я был слишком занят своими проблемами и даже не задумывался, почему моя мачеха так волнуется перед каждым днем квартальных выплат.
— Она думала, что я стану забирать у нее и эти небольшие деньги. Конечно, я знал, что она сразу все спустит в игорном доме. Ты никогда не задумывался, почему отец запер ее в Даркмере и запрещал бывать в Лондоне или Бате, несмотря на все ее уговоры? Он также позволял Вирджинии посылать ей только деньги за Довер-Хаус в Кенте, которых ей хватало не более чем на неделю. Она шла играть всякий раз, когда в руки ей попадало хоть пенни, она превратила нашу жизнь в кошмар. Все закончилось лишь с ее смертью.
— Полагаю, именно ее долги я оплачивал тогда в Оксфорде? — спросил Люк и задумался, осмысливая услышанное, а потом скривился, будто от боли. — Ты поэтому выбрал для себя этот опасный путь? Чтобы оплачивать ее долги?
— Сначала да, но потом у меня стало хорошо получаться. Я стал замечать, что отряды, в которые я продавал товары, попадали в засады или уничтожались внезапным налетом. Когда занимаешься торговлей в армии, очень просто получить доступ к информации. Мне стало стыдно за каждый мешок кукурузы или кофе, за каждый ящик оливкового масла и вина, но в то же время доходы день за днем росли.
— Пока не узнали, что ты англичанин.
— Ты обвинял меня в театральности, а эти навыки мне тогда очень пригодились.
— У тебя дар, языки тебе всегда прекрасно давались, помню, как завидовал тебе, когда читал классиков. И все же кто-то узнал о тебе все, если они действительно охотились за тобой в лесу. Не могла ли тебя подвести маскировка?
— Возможно, они выбили один из моих псевдонимов, и Фуше сделал выводы.
— Но ты начал мстить прежде, чем он тебя предал?
— Она. Да, я влез в дом одного человека и выкрал письмо, при виде которого Бонапарт придет в бешенство.
— Это самый страшный и безрассудный поступок в твоей жизни. Разве ты не подумал, прежде чем отважиться на кражу?