Он потребовал, чтобы Меркаде съел хотя бы половину порции, прежде чем вернуться к рассказу.
– У вас там больше ничего нет, только свинина с капустой или капуста со свининой? – спросил Меркаде.
– У нас все есть, – улыбнувшись, ответил Адамберг. – Куры, овцы, козы, форель. Мед и каштаны. А что еще нужно?
– Ничего. Все-таки это вкусно, – признался Меркаде.
– Их фамилия, лейтенант?
– Сеген. Отец – Эжен. Мать – Летиция. Старшая из девочек – Бернадетта.
– Как святая.
– Какая святая?
– Из Лурда.
– Это имеет какое-то отношение…
– Разве что мистическое. А ее сестра?
– Аннетта.
– Чем занимался отец?
– Слесарь. Но по этому поводу есть сомнения. Хозяин мастерской давал показания, но предъявил всего несколько зарплатных ведомостей. Наверное, Сеген работал вчерную. Деньги он греб лопатой. Здорово нажился во время войны.
– А мать?
– Домохозяйка, если только все это можно назвать домом.
– Вы получили доступ к материалам процесса?
– Да, их столько! Я еще не все прочитал. Но достаточно, чтобы узнать самое ужасное. Энзо давал показания. Мать в лучшем случае подтверждала его слова. Психиатры описывали ее как вялую, бесхарактерную женщину. Энзо, напротив, был стремителен как молния. Там, в суде, он и рассказал о младшей из девочек, Аннетте.
Адамберг по-деревенски размял картошку, смешав ее с капустой, и застыл в ожидании.
– Сначала толстяк Сеген насиловал ее так же, как и старшую, с пяти лет. Потом ему надоело. Бернадетта принадлежала ему, была его собственностью. А вторая… Вторую, комиссар, он сдавал напрокат.
– Что?
– Сдавал. Другим мужикам. С семи до девятнадцати лет. Молодым парням, которых он где-то нашел. У Энзо спросили, может ли он их описать, но он их ни разу не видел. Когда они вечерами “наносили визит” Аннетте, ее брату запрещалось входить в помещение, отец запирал дверь комнаты. Энзо только слышал, как они переговариваются, потом поднимаются по лестнице.
– Они?
– Да. Их всегда было несколько. У Энзо спрашивали, сколько мужчин, по его мнению, приходили к ней. Были это одни и те же или разные. Он твердо отвечал, что младшую сестру использовали в течение двенадцати лет одни и те же посетители. Двенадцать лет. У него спросили, сколько их было. Судя по голосам, сказал Энзо, их было девять или десять.
Адамберг схватил лейтенанта за руку.
– Сколько? Сколько их было?
– По словам Энзо, девять или десять.
– Девять или десять, Меркаде? И всегда одни и те же? Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас сказали?
– А что?
– Черт побери, лейтенант, это девять жуков-вонючек из “Милосердия”! Те же годы, тот же возраст, то же место. Жуки-вонючки, которых по ночам выпускал на волю охранник Ландрие.