— Люблю театр! — патетически декламировал полненький актер, которого все звали Фимой. — Но… странною любовью. — И вдруг, доверительно заглядывая в глаза: — А вы его любите, как я? — спрашивал он у каждого, кто попадался ему на пути. — А вы? А вы? А вы? А вы любите театр? — приставал он к высокому рыжему актеру — («иди в ж…») — А вы? — уже увивался Фима вокруг пожилой актрисы с коричневыми пятнами на полных руках. — Вы любите, Антонина Петровна? — допытывался он. — И вы? И я… люблю!
У Троицкого рябило в глазах. Он бесцельно бродил среди незнакомых людей, вызывая у них смешанное чувство любопытства и настороженности.
Наконец появился директор. После короткого приветствия он передал слово начальнику Управления культуры. Говоря о пьесе, взятой театром к постановке, тот одобрительно отметил, что пьеса «своей тематикой гармонирует с идеей встречи приближающейся годовщины». Пожилой режиссер Михаил Михайлович ознакомил труппу с новым распределением ролей в «пьесе к годовщине», и Троицкий услышал среди прочих и свою фамилию.
Из яркого света зрительского фойе актеры переместились в душную полутьму закулисной части. Впереди в узком лабиринте зигзагообразного коридора Троицкому бросилась в глаза знакомая женская головка с темной макушкой под пышным начесом.
— Артемьева, Галка! — обогнал его полненький Фима, на ходу раскрывая объятия.
Темная макушка исчезла. Из толпы глянуло на Троицкого хмурое лицо крашеной блондинки. Ему показалось, что и она узнала его. «Нет, мы строители», — тут же он вспомнил её раздраженный голос, и обернулся: где Юрмилов? Но тот исчез сразу же после собрания. «На разведку», — шепнул он, подмигнув.
Впереди произошла заминка, движение застопорилось, послышались громкие восклицания:
— Илья Иосифович?
— Как? Вы еще здесь?
— А мы думали, что вы уже уехали!
Навстречу артистам в сопровождении Михаила Михайловича шел, чуть прихрамывая и опираясь на палочку, остроносый мужчина. Это был Воронов. Он успевал кивать направо и налево, жать актерам руки, острить, не прерывая разговора с Михаилом Михайловичем, и не останавливаясь.
— Здравствуйте, — перегородил ему дорогу Троицкий.
Илья Иосифович узнал его.
— Ну, как я вас купил, — подмигнул он, улыбаясь. — Вот, Михал Михалыч, рекомендую, очень способный юноша. Брал для себя, но что поделаешь… пользуйтесь.
— Илья Иосифович, я бы хотел, — запинаясь, быстро заговорил Троицкий, — если вы уезжаете…
— Нет, нет, нет. Я дал слово никого с собой не брать.
— Тогда напишите в министерство. На меня там лежит заявка из театра, куда я… где мне… раз вы уезжаете…