Мать снова расплакалась, предрекая беду, но отец, не прислушиваясь к возражениям, снял с себя мерку и отправил ответ.
Спустя неделю Петра вызвали в обком КПСС. Партийным Петр не был, но не чувствуя за собой грехов, собирался в обком с радостью, в надежде на помощь или награду. Он надел хороший костюм, чистую рубашку и даже повязал галстук. Вернулся он поздно мрачный и молчаливый. Не произнеся ни слова, отец достал письмо Шульца, бросил конверт в печку и больше никогда и ничего немцу не писал.
В коридоре послышались шаги и Миша замер. Наконец появилась девушка в белом халате и, вежливо улыбаясь, пригласила Михаила следовать за собой. Перед дверью с надписью профессор Шульц она притормозила и, постучав, зашла в кабинет.
За столом сидел пожилой мужчина с крупным морщинистым лицом. Тяжелый мясистый подбородок спускался складками к толстой шее, придавая хозяину кабинета злобное бульдожье выражение.
Михаил невольно вздрогнул и поежился.
— Вы говорите по-немецки, — спросил Шульц, снимая очки и смотря на Мишу бесцветными голубоватыми глазами.
Миша утвердительно кивнул и Шульц жестом отпустил девушку.
— Садитесь, — он указал на кресло рядом со столом, внимательно наблюдая за Михаилом, пока тот усаживался.
— Ничего утешительного я вам не скажу.
Шульц взял со стола снимок и прикрепил его на стекло.
— У вашего сына мелкоклеточная остеосаркома позвоночника. Это достаточно редкая и очень злая опухоль.
Он ткнул пальцем на светлое пятно на снимке и замолчал.
Миша почувствовал, как сердце дрогнуло, руки похолодели и собранные в кулаки пальцы разжались. Медальон выскользнул и, звеня, покатился по полу. Михаил хотел наклониться и поднять, но не в силах сдвинуться, безучастно смотрел, как медалька покатилась к ногам немца.
— Но, — врач посмотрел на медальон упавший к ногам, на побелевшего Михаила и замолчал.
Не дождавшись никакой реакции от Михаила, Шульц еще раз посмотрел на медальон, лежащий рядом с ботинком, и поднял. По лицу немца пробежала кривая гримаса.
— Это ваш? — спросил он, надевая очки и всматриваясь в написанный текст.
Михаил, молча, кивнул головой.
— Откуда он у вас? — Лицо врача исказилось, щеки еще сильнее отвисли. Он смотрел из-под очков угрюмо и напряженно.
— Подарили моему отцу, — безучастно ответил Миша. Восприняв слова Шульца, как окончательный приговор, он сник, в душе что-то оборвалось, и тупое безразличие охватило рассудок.
— Вашего отца звали Петр? — неожиданно спросил Шульц.
Михаил безучастно кивнул головой.
— А вас зовут…, — он посмотрел сосредоточенно, словно пытаясь вспомнить.