Дальше все происходило медленно и беззвучно. Я ввел клинок в рану и повернул его. Влад застонал удивленно. Конец черной трубки проник внутрь его упитанной плоти и тут же с другой ее стороны засвистел воздух. Оставалось сделать последнее — опустить второй конец в воду, в вазу дельфтского фарфора.
Медленное движение моей руки почему-то остановилось. Я с интересом посмотрел вокруг. По-прежнему беззвучно кричала горничная. Моя удивительная Пат смотрела на меня так, что сердце мое разрывалось от счастья. А у дверей стоял он. И когда только он успел появиться?
— Не надо, — сказал Пино. — Оставь все как есть. Вспомни, ты заключил соглашение. Подумай о себе.
Я повернулся к Пат. И опустил трубку в воду.
* * *
Мне было очень спокойно. Собеседники тоже не торопились — так бывает, когда сидишь со старыми приятелями, вы уже немного пьяны, курите и есть время подумать, прежде чем открыть рот.
Собственно, так дело и было. Я сидел в дворике эсквилинской квартиры со своим другом — майором римской полиции Джузеппе (для друзей — Пино), и мы болтали. Третий наш собутыльник в основном молчал.
— Ну, что ты молчишь, дружище, — обратился ко мне Пино, наконец нарушив тишину. — Неужели тебе не интересно, что все это значит?
— Конечно интересно, — я отхлебнул вина. — Такой длинный путь и такой финал. Ну да ладно, — я встретился глазами с майором. — Значит, это все-таки была не Пат. Так когда же она, в конце концов, умерла? Потому что я вижу две истории — какая из них правда? Что из них сон?
Пино всплеснул руками театрально.
— Как? Но я ведь тебе говорил уже, что разницы никакой нет.
— Это, — у меня было желание спорить, — мне сказал не майор Джузеппе, а сказал Харон. На том свете, между прочим, сказал.
— Хорошая память иногда заменяет ум, — быстро парировал Пино. — Но в этой ситуации это вряд ли поможет.
— То есть вы хотите сказать, что обе истории существуют одновременно? Но Пат не могла приехать со мной в Рим, если умерла год назад.
— Вот зануда, — обратился Пино к писателю Гаеву, с улыбкой следившим за нашим разговором. — Может быть, вы ему объясните?
Гаев пожал плечами.
— Почему вас интересует именно это? — спросил он меня. — При этом совершенно не удивляет, что вы стали понимать итальянский.
— Что вы имеете в виду? — я и в самом деле удивился.
— А помните, как невеста Влада отчитывала горничную, и вы еще подумали, что ругать за опоздание в пять минут не стоило бы. Вспомнили?
— Да, но она говорила на русском…
— При том условии, что это действительно была Пат. А если это была итальянка… ну же… следовательно, вы понимали по-итальянски.