Небосвод несвободы (Габриэль) - страница 9

На первую страницу
А она, а она тускло в офисной стыла рутине,
каждый день был расписан. На всё был размеренный план;
а в квартирке на стеночке — фото Паоло Мальдини,
гениальнейшего защитника клуба «Милан».
За зимою зима, время мчалось, взрослели школьники,
Михаэль Шумахер царил на этапах «Гран-При»…
Как странно бывает: в любовном простом треугольнике
стороны треугольника невидимы изнутри.
Мегаполис печально богат разобщённостью жителей
и трагически скучной похожестью каждого дня…
Своему я герою кричу и кричу:
«Будь решительней!» —
только он ведь не слышит. Давно как не слышит меня.

Кроссворд

Я с ней не был знаком, даже имени я не знал.
Чуть припухшие губы, лёгкие босоножки…
Был в руках у неё на кроссворде раскрыт журнал
с молодою ещё Андрейченко на обложке.
Я лишился привычной лёгкости Фигаро;
я слагал варианты, но не сходилась сумма…
До чего ж малолюдно было в тот день в метро
в два часа пополудни, в субботу, в районе ГУМа.
Эта встреча казалась даром от Бога Встреч,
даже воздух вокруг стал пьянящим, нездешним, горним…
Но куда-то, не зародившись, пропала речь,
встав задышливым комом, дамбой в иссохшем горле.
А когда она вышла, досрочно сыграв финал,
что осталось во мне —
ощущенье беды, тоска ли?
И глядел в потолок незакрытый её журнал
с неразгаданным номером двадцать по вертикали.

Send

Ведь ничто не мешает: ни шум, ни работа, ни лица…
Надо, надо бы сесть-написать-объяснить-объясниться.
Зря себе говорил он: молчи, мол, скрывайся, таи;
вновь бетонными сваями кажутся точки над i,
а в мозгу — непокой, неуют и разброд. Психбольница.
Он сидит и слова выгребает из пыли и сора;
над бессвязной строкою летают качели курсора.
Но попробуй, поди, в грубый невод из слов улови
истончившийся пульс уходящей из сердца любви…
Но молчание — мелкая месть, не достойная Зорро.
Словно в зеркало, он всё глядит в монитор до рассвета,
никому не желая прощаний, похожих на это…
За бессонным окном никнут тени окрестных фазенд,
и никак, и никак не нажать эту клавишу «Send»,
покаянную правду даря уходящему лету.
Скоро кончится ночь. День начнётся бренчащим трамваем,
молодым ветерком и собачьим восторженным лаем.
День, забитый делами, его опьянит, как вино,
и в который уж раз он внушит себе только одно:
малодушия нет.
Есть, возможно, проблемы с вайфаем.

Снег

Снег идёт и идёт. Ни запрета ему, ни этики.
Снег идёт и идёт, возведённый в квадрат и в куб.
У зимы на лице — ни малейших следов косметики,
лишь нетающий иней на тоненькой нитке губ.
С ней сражаться — как в гору, на пик колесо везти:
колесо ускользнёт. И начнёшь, как всегда, в низах…
Снег идёт и идёт. Ни стыда у него, ни совести.
Следующая страница