Заветная дверь тихонько приоткрылась, выпуская опередившего меня посетителя. Маленький, аккуратный старичок улыбнулся дамочке за пишмашинкой, рассеянно скользнул взглядом по господину Алехину и мне. Для него мы оба были явлениями бесплотными, нереальными. Пожалуй, процентов на семьдесят пять он прав.
Старичок просеменил к выходу, а я вопросительно уставился на секретаршу. Она старательно не замечала меня, но загорелась на столе зеленая лампочка, и она осчастливила:
— Заходите, директор ждет вас.
Зайду, как не зайти.
Директор очень мило попытался привстать при моем появлении.
— Ваши документы признаны оргкомитетом, — сразу порадовал он, — следовательно, вы имеете право участвовать в турнире. Но… — он сделал паузу, подготавливая меня, — видите ли, участник с вашим коэффициентом должен уплатить турнирный взнос.
— В положении указано, что наличие международного коэффициента освобождает от взноса, — попытался поторговаться я.
— При условии, что он не ниже двух тысяч трехсот пятидесяти. Это мы решили позднее.
— Какова же величина взноса?
Он назвал сумму.
— Естественно, в рублях.
Конечно, в рублях. Будь у меня столько долларов, только бы ты меня, мил друг, и видел.
— Платить через банк?
— Да, разумеется. Впрочем, — он наморщил лоб, — сегодня истекает срок приема заявок, боюсь, вам не успеть.
— Что же делать?
— Вы отдайте деньги прямо мне, а я вам выпишу квитанцию.
— Извольте.
Рубли произвели свое обычное действие: с невольным вздохом он пересчитал купюры — так кошка с голодухи грызет, морщась, на огороде огурцы. Кажется, это сказал Черчилль. Вот какой я образованный.
— Сейчас заполню квитанцию, — денежки исчезли в сейфе, а вместо них у меня в руках оказалась бумажонка, девять на восемнадцать, с печатью.
— Пройдете в комнату четыре, там объявление на двери, оформитесь — и успехов вам.
В коридоре я еще раз осмотрел бумажку. Сколько их прошло через мои руки — контракты «АМИТР», акции му-му-му, сторублевки в кубышке, волею Павлова обращенный в мусор, кредитная карточка очень устойчивого банка. Правда, Русская Недвижимость шиш от меня получила. Опытный я стал.
Бумага еле-еле пахла горьковатым ароматом. Наверное, у директора в сейфе стоит бутылка шотландского виски. Хотя, если честно, теперь я не отличу «Двин» от «Нистру», кажется, все теперь делают на мебельной фабрике Урюпинска. Времена меняются, и коньяки вместе с ними.
Полчаса спустя я вышел из шахматного клуба полноправным участником опен-турнира «Аэро», первый приз пять тысяч долларов, сумма призовых — двенадцать. А подковерные мне не положены. Я же не знаменитость.