Кушайте, гости дорогие.
Я отвернулся.
Бабочка порхала над поляной, раздумывая, на какой цветок сесть. При избытке предложения возникает проблема выбора, непосильная и для насекомых.
Негромкое басовое жужжание сзади, со стороны музея. Сердитый шмель гонит безвалютную нищенку с поляны спецобслуживания. Бабочка зависла над цветком, взмахи крыльев медленные, сонные. В голове у меня обманчивая дремота, сумрак под сводами черепа, который мне виден — изнутри. Спокойно, головка, не напрягайся, давай лучше отдохнем до завтра, побережем клеточки.
Жужжание стало громче, грознее. А как укусит шмелюга?
Я повернул голову и едва успел отскочить в траву, освобождая путь. Потому, что летел не шмель. Не сработай мозг в режиме пережога — лежать мне пронзенным изделием предприятия «Стрелец», арбалетной стрелой штучной работы.
Окна дома смотрели отрешенно, мертво; часть их открыта. Лето, жара. Стрелять могли из музея. Чучело понадобилось? «Денисов П. И., сто семьдесят четыре сантиметра (в обуви), шестьдесят шесть килограммов, кулинар, шахматист, псих-инвалид.»
Нет уж. Когда умирать — дело мое и болезни. Третьих лиц просят не беспокоиться.
Я не озаботился поиском стрелы. Улетела — и прощай. Пугало иное — внутри заворчала, пробуждаясь, тупая, бессмысленная ярость. Полегче, полегче. Я проглотил капсулу давудина, добавил пару таблеток элениума. Зубы стучали, словно не на солнцепеке я, а в леднике-кадаверной.
Альба Регия готовилась распустить новый бутон. Я вернулся на дорожку, потащился к выходу.
Погулял, примерился к раю. Меня обгоняли другие экскурсанты.
— О, Питер, где вы потерялись? — Элен коснулась моей руки. — Здесь так чудесно, спокойно, я отдыхаю душей. Вы идете в тир?
— Уже был, в некотором роде, — хватило сил пробормотать.
— Вы совсем раскисли.
— Перегрелся на солнце.
— Это опасно. Солнечный удар — плохо. Идемте в тень.
Превосходный совет. Держаться в тени, не высовываться, не возникать, и, может быть, все образуется. Кого это я так интересую? То задавить хотят, то подстрелить, не соскучишься. И ведь веду себя смирно, разве что выиграл несколько партий, но из-за этого не убивают. Или убивают? Кому я нужен, право. А, получается, нужен. Вот и мисс Маклин принимает участие. Так говорит паранойя.
Тень ли действовала благотворно, лекарство ли, но, когда я забрался в раскаленный автобус, уныние испарилось, напротив, поднял голову давно забытый энтузиазм, и мы даже продолжили беглое знакомство с холодными закусками атаманского стола.
— Знаете, Питер, я поговорю с одним человеком дома, в Лондоне. Он связан с издательством, и, если заинтересуется, вы сможете написать и опубликовать книгу. Поваренная литература всегда распродается, можно хорошо заработать.