Шел я обыкновенно. Даже руки за спиною не держал. Фобос направлял меня словесно:
— Прямо. Направо. Прямо…
Странно, дверь кабинетика мы миновали.
— По лестнице…
Мы поднялись на три пролета.
— Направо. Еще направо.
Никогда не водили меня столь далеко. Просто Афанасий Никитин, право.
— Стоять.
Я подчинился. Почему бы и не постоять, если велят?
Деймос вышел из-за спины, толкнул дверь, зашел, чтобы через минуту завести и меня.
Ничего необычного я не ждал, и потому разочарован не был.
Кабинет начальничка средней руки. С непременными столами, составленными «твердо», рядом стульев, стены обшиты деревом, но не мореным дубом, и даже не орехом, а так… то ли шанхайская береза, то ли мексиканский палисандр. Опилки прессованные, артикул такой-то.
Из-за стола поднялся и вышел навстречу очень добрый и очень милый человек. Во всяком случае, лицо его имело выражение самое сладкое и приветливое.
— У меня для вас, Петр Иванович, две новости: хорошая и очень хорошая. С какой прикажете начинать? — он самолично отодвинул стул для людей близких, доверенных, своих.
Провожатых — как водой смыло.
— С хорошей, — я сел на краешек стула.
— Позвольте сначала представиться — Николай Кузнецов, — он протянул руку, пухленькую, мягкую, такие руки положено надевать дядюшкам на рождество.
— Очень, очень рад, — пробормотал я.
— И я, Петр Иванович, рад! За вас, прежде всего — за вас, — это «прежде всего» таило в себе новость третью. Ладно, дойдет черед и до нее. — Следствие по вашему делу практически завершено.
— По моему делу? У меня — дело?
— Ну, разумеется. Конечно, оно проводилось в особых условиях. Так всегда бывает, когда расследуются обстоятельства гибели сотрудников спецслужб, даже если они, эти сотрудники, сами совершают противоправные действия, как в вашем случае.
Я тупо кивнул. Сложносочиненное предложение? Или сложноподчиненное? В общем, сложное для моих мозгов.
— Он просто сошел с ума. К такому заключению пришло следствие. Между нами, я склоняюсь к мысли, что его перевербовала та сторона. Перевербовала, а он от напряжения и рехнулся. Страшно перебегать дорогу на красный свет, а уж к врагу перебегать… Как бы там ни было, решено трактовать ваши действия, как допустимую и, я смею добавить, необходимую самооборону.
Необходимую. Сошел с ума, и все. Годится. Хотя…
Словно прочитав мои мысли, Николай Кузнецов помахал рукой:
— Все, постарайтесь выкинуть случившееся из головы. Прошлое, оно пусть в прошлом и остается. Тем более, что вторая новость…
Интересно, что за вторая?
Он не торопился — достал папочку, средней упитанности, страниц на пятьдесят, полистал.