— Но почему я? Да я в компьютерах разбираюсь еще меньше, чем в выращивании апельсинов. У вас что, других операторов нет?
— Операторов, Петр Иванович, у нас предостаточно. У нас нет другой машины. Только вы.
— Я что-то… Мне послышалось…
— Нет. Не послышалось, — он перебирал листы в папке, наконец, отыскал нужный. — Часто болезнь оставляет следы. Оспа — на лице, язва — в желудке. А ваша… Как это получилось — можно только догадываться, но ваш мозг работает по типу аналогового компьютера. Вообще-то, у нас у всех мозги так работают. Никакая супер ЭВМ не справится, например, с вождением автомобиля в условиях интенсивного потока транспорта на незнакомой улице. Мощности не хватит. А мы — запросто. Успеваем и автомобилем управлять, и радио слушать, и бутерброд жевать, и речь готовить… Вот, посмотрите, — он протянул мне бумагу.
Лист оказался чистым.
— В крестики-нолики играли? Играли-играли, уверен. Поле три на три, — он расчертил бумагу, — я ставлю крестик, вы — нолик. Выиграет тот, кто выстроит в ряд три крестика или три нолика — по вертикали, горизонтали, диагонали — неважно. Сыграем? — он нарисовал крестик в центральной клетке.
— Что-то не хочется, — попытался отнекаться я.
— Ну, разочек только. Пожалуйста…
— Разве что разочек, — я поставил нолик. Он — крестик, я — еще нолик.
— Вот, видите — ничья! А вы отказывались…
Действительно, все клетки были заполнены, а вожделенного результата — три в ряд — не получилось.
— И, как не мучайся, крестикам, при правильной игре не победить. Как и ноликам. Истину эту первоклашки познают быстро, игра приедается почти мгновенно, голова не участвует, раз, раз — и ничья.
— Ничья, — покорно согласился я.
— Так вот, шахматы, конечно, посложнее, но не намного: шестьдесят четыре клеточки, тридцать две чурочки. Если начать считать, тогда, конечно, вариантов много. Но шахматный гений не сколько считает, сколько чувствует, хорош ход, или плох, как велосипедист держит равновесие без вычисления составляющих сил. Вы и обрели это чувство равновесия.
— Вы думаете?
Вместо ответа добрый дядюшка улыбнулся еще ласковее и подал другой листок, с распечатанной шахматной диаграммой.
— Оцените, пожалуйста.
Я пригляделся.
— Только не задумывайтесь, а — так, по наитию.
— При ходе белых выигрыш, при ходе черных — ничья, — бухнул я наугад. Почти наугад, все-таки кое-что я разглядел.
— И каким ходом белые выигрывают?
— Пешка на е пять, — рискнул я вдругорядь.
— Отлично, — потер ладошки дядюшка. — Шахматная программа «Chessmaster 7000» на новейшем компьютере решала этот этюд семнадцать минут. Понимаете?