Иногда она тосковала даже по продуктовым карточкам, отмененным после войны. Раньше хоть и голодно было, но кусок хлеба и картошка с котлетой были гарантированы каждому – карточки их обеспечивали, а сейчас только вода из крана была гарантирована, все остальное только за деньги, и то после уплаты. Хорошо, если рубли шуршат в кошельке, а если не шуршат?
В общем, получается, что московский житель во время войны был гораздо защищеннее, чем ныне.
Не выдержала Солоша, сморщилась обиженно. Верку бы сейчас сюда, Полинку – вот хорошо бы было! Но не было ни той, ни другой – только Ленка с Иришкой, да и они так мало бывали дома, что ими тут почти не пахло. Ленка постоянно находилась на работе (там она и китель с погонами держала в шкафу, хотя Солоша никогда не видела ее в форме), Иришка – в институте.
Институт у внучки какой-то уж очень форсистый, все завидуют – и с театром связан, и с кино – студенты горластые, напористые, оглушают не только своими голосами в минуты споров – оглушают даже, когда говорят шепотом.
Задумалась Солоша над жизнью своей и не заметила, как заснула. Прикорнув на краю стола, сидя на уголке стула.
Что ей снилось – не запомнила, только очнулась она от громких голосов, раздававшихся у нее едва ли не над головой. Солоша вскочила, протерла поспешно глаза и увидела рядом с собою смеющуюся Иришку.
– Прости, бабуль, – вскричала та радостно, – мы ввалились всем курсом заниматься – у нас на носу зачеты… Не ругайся, пожалуйста!
– Да ты чего, Ириш, я и не думала ругаться. Занимайтесь, мне это будет приятно. И интересно.
– А у нас, бабуль, есть чего-нибудь такое… Ну, червячка заморить, а?
Солоша оглядела громкоголосых, уверенных в себе студентов, – вот они, будущие театральные деятели, которые пойдут дальше Станиславского и Немировича-Данченко, покормить их надо обязательно, чтобы сила была в руках, иначе ведь уронят знамя лицедейского искусства на запыленный тротуар, и произнесла задумчиво:
– Есть большая сковорода и есть ведро картошки…
– Отлично! – прежним радостным тоном вскричала Иришка.
– И вам сейчас сковороду вкусной картошки приготовлю. Годится?
– Ой, бабуль! – восторженно закричала Иришка и, брызгаясь смехом, захлопала в ладоши. – Это же очень здорово!
Молодость есть молодость, ей надо так мало, чтобы быть счастливой. Солоша покачала головой – хоть и было завидно этим раскованным молодым людям, но молодости их она не завидовала, просто хотелось ей, чтобы жизнь у Иришкиных друзей сложилась на пять – так, как надо, чтобы радостей было побольше, чтобы звезды светили им ярче, чем другим людям… Дай бог всего этого!