Поужинав, я вернулся домой и обнаружил ожог на правой руке. Волдыри еще не вскочили на пальцах, но кожа сильно покраснела. На тыльной стороне ладони между косточками пальцев появились глубокие ямки. Вены тонкой сетью покрывали запястье. Теперь я мог видеть каждую вену в отдельности. Любой врач воспримет это с упреком и скажет, что такого не должно быть. Что вены должны находиться под слоем кожи, а не торчать, как кости дистрофика. Эта патология не может развиться из-за плохого питания.
В тот же вечер я почувствовал странную тягу к маленькому ресторану. Точно забыл там что-то. Я спал и думал, как приятно будет сходить туда позавтракать. Пусть до него час езды из-за пробок на дорогах, но ради этого стоит встать пораньше, умыться, побриться и отправиться, чтобы успеть до работы. К тому же я не рассчитывал увидеть среди официанток свою подругу. Она работала до рассвета и, по всей видимости, утром крепко спала в своей кровати. Могла ли она думать о ресторанчике то же, что и я?
Если у нее имелись подобные мысли, о каком университете могла идти речь?
***
Я сидел за столиком и ждал очередной заказ. Уже две недели я завтракал здесь постоянно. Когда деньги стали стремительно заканчиваться (на работе мне платили около восьми тысяч рублей в месяц), я решил позабыть о ресторанчике, равно как о девушке, с которой мы общались все реже и реже. Она никогда мне не звонила, а я звонил сперва раз в два дня, потом — раз в три, потом — раз в неделю, и так все покатилось вглубь пустого дупла. Моя правая рука высыхала, как потрепанный осенью лист. Внутренне я чувствовал ее, как и прежде, но вот снаружи она выглядела совсем иначе. Совсем не так. И мне это не нравилось. Точнее, я был сильно напуган тем, что кому-то все равно придет в голову об этом спросить. Например, одному из моих пациентов.
Старик с пищевым отравлением попал в инфекционное отделение три дня назад. Коренастый мужик, повидавший на своем пути немало дерьма, о чем никогда не стеснялся рассказывать, как-то раз спросил меня, всегда ли я писал левой рукой. Вопрос был поставлен настолько резко, что в нашу сторону повернулись все пациенты, лежащие в палате: толстый дед со взглядом совы, бабулька с приплюснутым носом, две женщины, вечно разглядывающие модные журналы — как же смешно заниматься этим в сорок пять лет! Все они разом обернулись в мою сторону и прислушались, словно перед залпом. Так и хотелось сказать: «На старт, внимание, марш!», черт бы их побрал! Но в тот раз я просто соврал. Сказал, что да, все время писал левой рукой, а старик посмотрел на меня и сказал, что лгать пациенту врачу гораздо легче, чем врачу пациенту. Я шарахнулся от него. Правую руку я не вынимал из перчатки, но он все же что-то заподозрил. Глянул на нее с презрением, а потом показал свою.