— Ну шо ты смотришь на нее, как на вражину?
— Мне кажется, я делала это последний раз в школе. И получила за то пару.
— Ты меня рассмеяла! В школе ты делала гораздо более сложное — поднималась по канату, как и все мы. А тут всего ничего — гуляй себе по склону. Тока вверх.
— Вера! — крикнул Георгис. — Смотрите на меня! Возьмите веревку обеими руками… Так, отлично! Откиньтесь… еще. Да! Теперь старайтесь ставить ноги в углубления над камнями. Давайте!
Хорошо, что последние месяцы я занималась физическим трудом, а также снорком и ходьбой вверх-вниз по дюне. Плохо, что не делала этого чаще. Где-то на полпути руки начали предательски подрагивать. Выбравшись на тропку, я улыбкой поблагодарила Георгиса и поскорее отвернулась, чтобы никто не заметил, как тяжело я дышу. Перед глазами вновь качнулся печальный образ Маркоса.
Иван вскарабкался почти так же быстро как Маша, и она одобрительно похлопала его по плечу.
Когда по тропинке мы вышли на верх горы, меня пошатывало, а в голове мужской хор тянул романс «Вечерний звон».
Вокруг расстилалось небольшое плато.
— И что теперь? Бодро по верху назад? А не придется ли делать крюк? — спросила Маша, кивая на горные кряжи за нашими спинами.
— Не, — отозвался Иван, глядя в планшет, — вон в той стороне — заброшенный монастырь. За ним — дорога. Попросим нас подкинуть до начала ущелья.
— Ты попутку там можешь прождать до завтрашнего утра, мы в Астерусии!
— Значит, позвоним и вызовем либо такси, либо кого-нить из нашего Ираклионского офиса. Только здесь связи нет… Ну, на дороге, думаю, появится.
Из всего сказанного я поняла только, что сейчас мы куда-то пойдем. Мужские голоса похоронно пропели мне в уши: «Бом-м-м, бом-м-м!»
Просить о передышке не хотелось, чтобы не нарваться на Иваново «я же предлагал тебе остаться!».
— До дороги два километра. По прямой, — заметил Георгис. — По тропам куда дольше. План хороший, но, может, нам устроить привал и заночевать здесь — вон, где развалины? У меня с собой палатка.
Повисло молчание. После озера, карабканья по скользким камням и финального подъема по склону усталость чувствовали все.
Георгис с улыбкой поглядел на Машу:
— Вот вам и настоящий поход. С костром и звездным небом.
— И сухой одеждой в рюкзаках на обратном пути, — задумчиво проговорил Иван.
Георгис кивнул. Маша усмехнулась:
— Ну окей, палатка так палатка.
Развалины представляли собой бывший сарай недалеко от края ущелья. Между каменной осыпью одной из стен и почти целой другой Ваня с Георгисом поставили палатку. Иван разжег огонь. Георгис нарезал веток, кинул на пол палатки и раскатал поверх тонкое одеяло. В кустах мы развесили мокрую одежду, не боясь, что ее унесет ветром — вечер стоял ясный и тихий. Маша и я быстро разложили еду. И все уселись вокруг костра. Ни есть, ни разговаривать мне не хотелось: боль в ноге усилилась, ладони саднило, остальных органов я не чувствовала.