– Да пошли вы, – сказала Даниэль, выключая телевизор. – Дерьмово я выгляжу на экране.
– Ты не спала почти двое суток, – отметила Хлои. – Разумеется, ты будешь выглядеть уставшей.
– Но невиновной, по крайней мере, – сказала Даниэль и замолчала.
Хлои принесла из кухни чипсы и бутерброды.
– Так что тебе известно об этом Алане Шорте? – снова заговорила Даниэль.
– Ничего. А тебе?
– Тоже. Послушай… Я знаю, ты просто делала свою работу всё это время. И знаю, что из-за своего идиотского поступка, когда я сбросила его машину в озеро, меня действительно можно было заподозрить в убийстве. Для меня очень много значит то, что не смотря на всё это, ты не бросила меня в беде. Очень много. Никто никогда не поддерживал меня в трудной ситуации, понимаешь?
Хлои не хотела подтверждать эту идею вслух, и потому просто кивнула.
– Значит, тебе неизвестно, кто такой Алан Шорт. Как ты думаешь, есть ли кто-то, кто мог бы хотеть, чтобы тебя обвинили в убийстве Мартина?
Даниэль вздохнула и перевела взгляд на бутерброд, чтобы не смотреть Хлои в глаза.
– Я не знаю такого человека, – ответила она. – Но мне, наверное, придётся тебе рассказать кое-что такое, чего я тебе раньше не говорила.
– Что же? – спросила Хлои, чувствуя, как страх пронзает тоненькой иголочкой её сердце. Она была так уверена, что уже нашла ответы на все вопросы. – Ты о тех письмах?
– Ага. Кстати, как, ты говоришь, ты их обнаружила?
– Я пошла к тебе домой, когда тебя арестовали. Хотела отыскать что-то, что могло бы помочь тебя освободить. Эти письма… если есть хотя бы минимальный шанс того, что их написал Алан Шорт, и, чёрт, даже если он не писал их, я чувствую, что мы должны предоставить их в качестве улик.
– Ты же все их прочитала? – уточнила Даниэль. – В одном из них говорится, что если я расскажу кому-нибудь об этих посланиях, то они убьют меня. А теперь, после смерти Мартина, мне в это верится как никогда. И в том последнем письме… «Убей его, или это сделаю я». «Его» – это о Мартине, правильно?
– Мы не можем сказать наверняка.
– Если речь шла не о нём, то это странно. По времени всё сходится.
– Когда ты получила первое письмо?
– Около шести месяцев назад.
– И с тех пор эти письма приходили регулярно?
– Типа того, – ответила Даниэль. – Я пыталась вспомнить, кому я могла насолить за эти шесть месяцев. Самым серьёзным проступком с моей стороны было то, что я отшила какого-то мужика в баре.
– А какие-нибудь менее примечательные моменты? Может быть, ты познакомилась с кем-то на работе или на улице?
– Нет. Мне не хватает терпения, чтобы заводить знакомства, правда. Хотя, ты будешь смеяться, я заприметила один книжный клуб.