Но все же то, что при всем жестоком извращении своего характера, граф удовольствовался лишь моей готовностью убить, но не самим убийством, давало мне надежду. Надежду на то, что графу я хоть на каплю небезразлична.
Наконец, я смогла успокоиться. Кое-как собрав остатки платья, я попыталась пристроить их на себя, но вышло из рук вон плохо. В это время конюх очнулся снова. Мне пришлось заглянуть в его глаза, чтобы убедить успокоиться. Граф научил меня этому еще давно, причем сделал это с охотой, в отличие от обучения контролю жажды.
Ему нравились эти возможности вечной жизни, и он отточил их до идеала. Ведь из-за возраста ему не требовался даже зрительный контакт — он мог обдавать волной внушения и на расстоянии.
Я не собиралась пользоваться этим преимуществом. Граф силой внушения заставлял людей делать, хотеть и забывать различные вещи, но я, став монстром, пыталась не быть им.
И для меня умение читать мысли и способность внушить что угодно казались чем-то грязным, несправедливым. Я не хотела вмешиваться в жизни людей, пускай даже пока мое внушение и было слабым, ведь я помнила, какого это, когда тебя заставляют забыть о важном, когда твоими мыслями играют, а из чувств строят то, что хотят.
Впрочем, после моих кровавых обедов вмешиваться было уже не во что. Однако сейчас конюх был жив, пусть и не совсем здоров, и я не хотела, чтобы он нервничал. Да и с воспоминаниями о том, что я монстр, надо было что-то делать.
Успокоив его, я прокусила свое запястье и поднесла к его рту, заставляя сделать несколько глотков.
Конечно, моя кровь была еще слабой.
«Разведена человечностью», как сказал граф.
Она не могла никого обратить в вампира, или сделать те вещи, которые мог делать граф своей кровью, вроде мгновенного врачевания самых тяжелых ран и прочего.
Но все же она была вампирской и имела хоть какой-то минимальный эффект. Пускай бедолага и не сможет сразу восстановить весь запас сил, которых я лишила его, но это лучше, чем ничего.
Когда я убедилась, что конюх выпил достаточно, то сделала ему внушение забыть обо всем, и убрав беспорядок, что мы с графом навели тут, я ушла к себе в покои.
В эту ночь граф не пришел ко мне.
Как и на следующую.
Каждую ночь я ожидала его и каждый раз ожидания оказывались напрасными. Я изводила себя, снова не понимая, в чем же дело. Ведь в этот раз мой выбор был верным.
Я хотела поговорить с ним об этом, но его не было в полупустом замке, хотя я обыскала его с верху до низу.
Целую неделю я металась, пытаясь найти своего графа. За эту неделю я умудрилась никого не убить, хотя контроль жажды давался мне с трудом, но все же это было огромным прогрессом. Однако без графа мне не было от этого никакой радости.