Нет, она знала, что волшебницам запрещено беременеть по одной простой причине — все девять месяцев беременности и первые три-четыре месяца после родов женщине нельзя колдовать. Любое магическое напряжение способно убить младенца. И многие Видящие, выбирая между магией и материнством, останавливались на первом. Сёстры-медики знали великое множество способов, как избежать нежелательной беременности или избавить от плода. Но для Дехтирель ни один не подходил хотя бы потому, что она сама не умела варить подобные зелья. Ей бы пришлось обращаться за помощью к одной из своих «коллег», и тогда правда всплыла бы наружу.
Нет, можно было избавиться от младенца с помощью колдовства — практически любое магическое действо в её положении влекло за собой выкидыш. Но молодая женщина была столь слаба в магии, что не стоило и пытаться что-то предпринимать.
Время неумолимо шло. Просторные складчатые балахоны, которые носила Видящая, и длинный плащ-накидка пока позволяли скрыть беременность, но бесконечно так продолжаться не может. Иногда Дехтирель по утрам рассматривала в зеркале своё тело и злилась. Куда-то исчезла талия, бедра раздались, больше и тяжелее стала грудь. Нет, если смотреть спереди, почти ничего не заметно, но стоит повернуться боком… Ох, когда же этот ужасный живот перестанет расти?
Всхлипнув от злости и жалости к себе, молодая женщина ударила по нему кулаком: «Ты мне не нужен! Я тебя ненавижу!» Младенец внутри пихнул ножкой. Глупый! Думает, она с ним играет…
А самое страшное и противное, что её супруг, Охтайр, знал о ее состоянии и был страшно этим доволен. Он, кажется, догадался обо всем даже раньше самой Дехтирель — в один прекрасный момент денщик наследника Раванира полностью изменил своё поведение. Он перестал ночами, врываясь на пять минут, устраивать обыски с целью обнаружить не существующего любовника, прекратил устраивать сцены ревности, почти не требовал исполнения супружеского долга, но от его приторной ласковости молодую волшебницу бросало в дрожь. Её тошнило вовсе не от запаха рыбы или цветов — будущую мать выворачивало наизнанку от голоса супруга, когда тот, устроившись рядом, ласково проводил рукой по её животу и мурлыкал: «Ну, как сегодня поживает моя маленькая мамочка? Ты не обижал её без меня, малыш?» Он разговаривал с её животом, улыбался ему, целовал, игриво шлёпал и щекотал, отмахиваясь от возмущавшейся Дехтирель: «Не обращай внимания, малыш! Мама устала, она так шутит! Лучше послушай, как мы с тобой…» А, разговаривая с самой женой, он несколько раз проговаривался, что убьёт женщину, если что-то случится с малышом.