По-разному оговаривали старшего охотоведа: и что у него все нужные люди крепко повязаны, потому так вольготно чувствует он себя на острове, и что казенный катер только в путину и бороздит море, и что в тайге его не раз заставали с незаконной добычей. А поди проверь – верно нет ли говорят люди, в жизни хватает завистников, а тем более у них, поставленных властью природу охранять.
– Стол готов! – объявил Родион Петрович и дружески подмигнул Андрею. – Пойду закрою ставни, а ты пока умойся с дороги, почернел весь.
«Нет, не из-за того не ладится с Темниковым, что не могу простить ему ухватистости; умения жить как у бога за пазухой, – устало подумал Андрей. – Что из того, что не обременяет он голову лишними заботами. Пока другие почесываются, он и дом-терем сколотил, и “жигуленка” приобрел, и скотины полный двор расплодил, и мебель завел – городские позавидуют. Все легко достается Родиону Петровичу».
Странно было бы, если у такого оборотистого мужика и на таком-то месте не имелось друзей и покровителей чуть ли не по всей Сибири. В море омуль водится, не худосочный карась, понимать это надо. Одни едут на остров за рыбой – в городе днем с огнем не найти такой деликатес, другие – от городской копоти отдышаться на чистом воздухе, отойти от нервной трясучки. Всяк свое находит на этой благословенной земле. До этого не было у Андрея времени особо задуматься над жизнью Темникова. Новый заповедник все силы отнимал: только этой зимой завезли на его участок с десяток изюбрей и косуль, да и за остальным зверьем присматривать надо.
Сильные порывы ветра сотрясали за окнами ночь, баргузин ломился в запертые ставни. Родион Петрович задержался на дворе, и Андрей вдруг подумал: «Чего это он расстарался сегодня, впрямь, что ли, заскучал без жены? А может, опять хочет предложить на зорьке посидеть, глухарей послушать да заодно парочку птиц добыть на обед?» От таких предложений и раньше Андрей отмахивался, сводил на шутку, боялся, что стоит поддаться на уговоры и сблизиться таким образом с начальником, утянет его в омут, выбраться из которого будет трудно. Немало знал он людей, начинавших жить по совести, свихнувшихся на малости, а теперь превратившихся в заядлых браконьеров.
А может быть, и зря не сошелся он поближе с Темниковым, не порыбачил, не поохотился вместе, как знать, разобрался бы в нем поглубже. Нет, не случайно хлопотал старший охотовед, его обхаживал: выдал новый карабин, мотоцикл, снегоход и тот уступил. Натолкнувшись на вежливый, но твердый отказ вместе проводить время на природе, вроде отстал без обиды, но все нововведения Андрея принимать стал равнодушно, отчеты проверять придирчивее и не хвалил уж – хотя видел, как тот старается.