Женщина встала, расправив плечи, но было видно, что она вся дрожит как от холода на июльской жаре.
— Как ваша спина, Салей?
Я промолчала, рассматривая ее. Несмотря на все усилия, было видно, что леди на грани. Даже то, что в такую жару на ней было абсолютно закрытое платье из плотной ткани, уже о многом говорило.
— Должен признать, вы сильно изменились за прошедшие дни. Император не мог не заметить этого. Откровенно говоря, вы сильно подурнели. Его это не оттолкнуло? — говоря это, я цепко следила за ее мимикой. При воспоминании о правителе ее лицо перекосило от омерзения, но вот в глазах плескался страх.
— Мне кажется, эта пытка приносит ему особое удовольствие. — Леди, словно кукла, раздвинула губы в фальшивой улыбке. — Я удовлетворила ваше любопытство?
И снова разительная перемена. Женщина вдруг ни с того, ни с сего упала на колени, стремясь обнять меня за ноги. Я отскочила, с ужасом глядя на ее полное решимости лицо.
— Послушайте, Салей, я в плохих отношениях с лордом ДеШарком. Но, возможно, если бы вы попросили за меня… — Она запнулась, и из глаз снова потекли слезы. — Я не могу больше. Не могу! Это убивает меня.
— Вы не можете бежать? — Я, выждав немного, помогла ей встать.
— На каждом, кто живет при дворе, есть особая магическая печать. Разве вы не знали об этом? Меня вернут обратно ещё до того, как я миную ворота города.
Несколько бесконечных мгновений мы рассматривали друг друга. Она — умоляя, я — взвешивая.
— Я помогу вам. Здесь же. Через две недели. Держитесь. — Развернувшись на пятках, я пошла прочь.
А всю дорогу домой думала о том, на что по глупости и излишней жалостливости подписалась. Если леди хоть кому-то проговорится, меня казнят. И у меня есть всего неделя, чтобы выздороветь или, по крайней мере, убедить в этом ДеШарка. Ну, и в-третьих, у меня останется всего одна неделя, чтобы, успевая выполнять все задания начальника, сварить задуманное зелье.
А значит, в первую очередь, мне нужно отыскать в городе необходимые травы и коренья, а также закупить в алхимической лавке катализаторные порошки.
Вот не умею я жить спокойно, да?
* * *
Через четыре дня, прилагая огромные усилия и заставляя себя постоянно двигаться, чтобы войти в форму, я могла отчитаться перед собой, что программа минимум выполнена: травы и порошки ждут своего часа, а я уже могу ходить и даже бегать, не напоминая при этом перекошенного инвалида.
Кузя, правда, узнав причину такого моего рвения, покрутил пальцем у виска и сказал, что помогать мне не станет. И что, если уж мне нечем заняться, лучше им бы, милым чертенком, занялась: искупала, расчесала и отборным мясом накормила. Фрėйлина все равно не оценит.