— Неужто целых шесть часов подряд?
— Именно подряд. А вы любитель отдыхать с перерывами?
— Да нет.
— Вот и отлично. Спать по-богатырски.
— Будет исполнено.
— Желаю вам, чтобы действительно было «подряд».
Плужник вышел. Мысли генерала тотчас вернулись к дивизии Коваля. Как у него там сейчас? Не предпримет ли противник активных действий ночью? Вряд ли. Гвардейцы измучили, измотали гитлеровцев, не устрашившись ни пулеметов, ни авиации с танками.
Зарухин встал, заложив руки назад, прошелся по земляному полу хатки. Думал о разгроме армейской артиллерией танкового подразделения. Наверняка фашисты не ждали такого отпора, зная, что противотанковая артиллерия дивизии на правый берег не переправлена. Надеялись пройти по правому берегу Днепра парадным маршем. А что танкам противопехотные гранаты? Но горсточка оборонявшихся все же остановила танки. В сущности, голыми руками. По донесениям, от них осталось два десятка солдат, а может, и того меньше.
Фашисты на такое не способны, они храбры тогда, когда чувствуют свое превосходство. А сегодня враги получили хороший урок. Преимущество было целиком на их стороне, и все же они разгромлены.
Михаил Николаевич расправил плечи и начал делать гимнастические упражнения. Ночь предстояла утомительная. Надо многое сделать, во многом преуспеть, поэтому нельзя было чувствовать себя вялым.
Без стука в дверь вошел улыбающийся полковник Плужник, упражнения пришлось прекратить.
«Принесла тебя нелегкая», — добродушно подосадовал командарм, но улыбка на лице начальника штаба знаменовала нечто чрезвычайное и не дурное.
— Я с приятной новостью, Михаил Николаевич.
— Неужто? — С добродушной иронией Зарухин поинтересовался: — Немецкие дивизии добровольно отошли от Днепра?
— Совсем из другой оперы, — не сдавался Плужник. — Членом Военного совета нашей армии назначен ваш сподвижник по гражданской полковник Зеленков.
— Иван Иванович? — ахнул командующий.
— Он самый. Принята радиограмма. Завтра прибудет, о чем и упреждает. Так и велел вам передать.
— Ах ты, язви его! С этим «упреждает» целая история. В школе краскомов дело было. Возненавидел комиссар военспецов из бывших. Я вам рассказывал… разные они были. А он разворошил самую контру. Но и пострадал чудовищно. А насчет упреждаю… Мы ведь оба с ним из крестьян. Лоск наводить было некогда. Иван однажды и брякнул с трибуны военспецам: «Упреждаю вас». Так они его шпыняли этим словом постоянно. Где только могли. А он им назло: «упреждаю» да «упреждаю». Те поняли, наконец, что Иван это специально. И бесились. — Михаил Николаевич вздохнул. — Плохо было бы нам обоим, да ушли на фронт. Ивана они все-таки достали, но меня бог миловал.