В чем на этот раз проницательный адвокат оказался совершенно не прав.
II
Однажды апрельским вечером случилось так, что Крук вернулся домой раньше обычного, примерно в восемь вечера. Неторопливо поднимаясь по лестнице, он заметил синеватый свет над дверью квартиры номер 3 и решил, что его сосед возвратился, как обычно. Проходя по изгибу лестницы на этаж выше, он внезапно остановился. Впереди из непроглядной темноты (рачительный владелец дома закрасил окна, сочтя, что это дешевле и надежнее, чем вешать светомаскировку) слышались странные звуки. Круку стало совершенно ясно, что кто-то неопытный пытается вломиться в его квартиру. Его острый слух уловил позвякивание неуклюже используемого инструмента. Явно развеселившись, он прислонился к стене и стал ждать дальнейшего развития событий.
– Я не из тех, кто портит веселье, – пробормотал он, – и если что-то должно произойти, то не надо это торопить.
Крука еще больше заинтриговал тот факт, что взломщик-дилетант или не расслышал его язвительного замечания, или же ждал, пока вновь прибывший поднимется этажом выше.
«Когда сомневаешься, жди ловушки», – напомнил себе Крук и подождал еще немного. В работе, самодовольно подумал он, главное – терпение.
Через две-три минуты невидимый взломщик со вздохом отступил от двери.
– Не открывается, – объявил он.
Словно актер, вступающий со своей репликой, Крук шагнул вперед.
– Возможно, я смогу помочь, – живо предложил он. – У меня есть ключ.
Призрак чуть повернулся на звук раздавшегося голоса. Никто из них не включил фонарь. Крук потому, что, как человек бывалый, неплохо видел в темноте, а взломщик оттого, что фонаря у него не было.
– Как любезно с вашей стороны, – отозвался тонкий старческий голос. – Мой отчего-то совсем не подходит.
«Вот это да! – подумал Крук. – Это же старикан с нижнего этажа».
Открыв дверь и распахнув ее широким жестом, он гостеприимно пригласил гостя в свое жилище, словно в Букингемский дворец. В неярком синеватом сиянии виднелся длинный коридор с неизменной вешалкой для шляп и потертым ковром. В нем не было ничего поразительного и уж тем более импозантного, однако то, что увидел старик, похоже, привело его в благоговейный ужас, граничащий с восторгом. Он походил, подумал Крук, на благородную, но смущенную хищную птицу, которых в цивилизованном обществе держат в клетках и берут с просвещенных персон по шиллингу за показ. У него были седые длинные волосы, лицо, обтянутое сухой кожей, высокий лоб, крючковатый нос, узкие строго сжатые губы. На старике по-прежнему красовалась широкополая черная шляпа в дополнение к очень длинному, изрядно поношенному пальто старомодного покроя, доходившему ему почти до лодыжек. И хотя соседа, казалось, охватило приятное удивление, в словах его не слышалось ни малейшей нотки смущения.