— Какая разница? Важно, что и тут непонятно, где истинное «я»… Ведь леденец — он не мой, он дан свыше. Как написано, «свет просвещающий всякого человека грядущего в мир», — помнишь? Ах, ты же не читала… Неважно. Леденец — это не мое. Но ведь и трюфель — ну, то, что налипло — тоже не мое. Где же тогда в этой проклятой конфете человек? Где человек-то?
— Может, человек — это всё вместе?
— Хочешь сказать, мы войдем в вечность со всем своим дерьмом? Да нет же! Это смешно и кощунственно! А знаешь… может, в этом и состоят адские муки?
— В чем?
— В очищении Божьего образа от закаменевшей грязи страстей, в которой человек купался при жизни. Как сказано апостолом: «У кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня». Спасется, но как бы из огня… В огне сгорит вся скверна, а что если человек все свое существо при жизни соединил с этой скверной? Что останется от таких людей? Только сам образ Божий, им не принадлежащий, а все, что мы называем индивидуальностью, будет истреблено. Спасется только самое зерно, жемчужинка, леденец! Но все же спасется! Не мог ведь Бог создать людей для ада! Он же все про всех знал! Ну конечно! Вечные муки — это не бесконечные муки — это муки вечностью! Все временное, тленное погибнет, и только вечное спасется! Вот тебе и свобода, и любовь! И суд, и милость!
— Любимый, ты не в себе, — сказала Женя с нежной тревогой. — Иди ко мне, поспи.
— Да-да, сейчас… Я чувствую, что уже близко… Но я отвлекся. Образ спасется… да… И все-таки образ — это не «я». Ведь если так, то жизнь дана только для того, чтобы понять, что в ней нет ничего ценного? Неужели весь смысл только в возвращении к Истоку? Неужели было бы лучше, чтобы истории и вовсе не было? Зачем тогда Бог допустил грехопадение и изгнание человека из рая? Зачем вечность стала временем, дух материей, единое многим? Не может же быть, что дело лишь в трагической ошибке! Ведь если так, то это ошибка в первую очередь не человека, а Бога!
— Денис, прошу, уймись, остуди голову.
— Неужели тебя все это не волнует? Или ты уже все поняла? Объясни мне. В чем смысл? Кто я?
— Ты тот, которого я люблю. И смысл в том, чтобы любить.
— Ты великая женщина… Вообще женщины — это великая вещь. Продолжай, пожалуйста.
— Ну, мне кажется, смысл в том, чтобы любить, любовью рождать на свет новое существо. Держать его вдвоем на руках… не знаю… спорить, на кого оно больше похоже…
— Да… наверное… А знаешь, я понял! Все дети похожи на Бога! Поэтому они так похожи между собой! Дети — это идеальные люди — «таковых есть царствие небесное». Они еще очень недалеки от архетипа, а архетип у нас общий. Понимаешь? Леденец внутри у всех один, отличия — в налипшем соре, в трюфеле. То же самое с иконами!