— Это насчет чего?
— Пусть равнодушный свет доконает меня, я знаю одно — где-нибудь я найду себе могилу, забуду обо всем и мое бедное разбитое сердце наконец успокоится… — меланхолически ответил малый. И стал тереть глаза салфеткой.
Джентльмен рассердился:
— А подите вы с вашим разбитым сердцем! Что вы нам тычете под нос ваше разбитое сердце?
Тогда малый торжественно произнес:
— Господа, я чувствую к вам доверие. Я вам открою мою тайну. Я прямой потомок герцога Бриджуотерского.
Джим вытаращил глаза, а Гек перестал грести.
— И вот я здесь, — продолжал «потомок герцога», — одинокий, лишенный сана, гонимый людьми, в рубище, принужден якшаться с какими-то жуликами на плоту.
Малый выпил и крякнул.
— Послушайте-ка, герцог, — обратился к нему джентльмен, — не вам одному судьба жестоко дала по шапке.
— Да?
— Да! Не у вас одного имеется тайна рождения.
При этих словах пират зарыдал.
— Да? — снова повторил Герцог.
— Да, милорд! Вы видите перед собой несчастного, без вести пропавшего Людовика Семнадцатого, сына Людовика Шестнадцатого и Марии-Антуанетты! Я — король Франции!
— Вы что-то путаете, старина! Если бы наследник Людовика Шестнадцатого не был казнен в тюрьме в свое время, то ему сейчас было бы не больше тридцати. А вам лет шестьсот-семьсот, не меньше. Вы, верно, царь Соломон!
— Все от несчастий, ваша светлость! — сокрушался Король. — Все от несчастий! Страдания породили эти седые волосы и эту преждевременную плешь.
Король выпил и продолжал свою речь:
— И мы могли бы объединиться с вами, милорд. Я могу заниматься врачеванием, умело гадать, обращаю в христианство. А вы?
— Берусь за все, что подвернется. Лишь бы не работать. Но трагическая лира мне всего милей.
И тоже выпил.
Плот несло течением. Из шалаша торчали ноги Короля и ноги Герцога.
Доносился пьяный захлебывающийся храп.
Гек и Джим, нахохлившись, сидели под дождем у весла. Из шалаша выполз Король, поблевал за борт и вернулся обратно.
— Скажи, Гек, — спросил Джим, — а все короли такие?
— Наш еще ничего по сравнению с другими, просто директор воскресной школы.
Джим покачал головой.
— А что поделаешь, — рассуждал Гек. — На берег не сунешься. Здесь Юг, тебя сразу линчуют. На плоту против течения не поплывешь… А с ними нас не тронут. И если я не научился от отца ничему хорошему, зато научился ладить с такими, как он. Самое разумное — не мешать им, пусть делают что хотят.
— Бедняжка Элизабет, бедный Джани. Ох, какое горе! Верно, не видать мне вас больше, никогда не видать… — горевал Джим.
А Гек продолжал мечтать:
— Заработаем денег! Купим билет на пароход и доплывем до Кейро! У тебя ж волосатая грудь! Ведь верно, Джим! Значит, быть тебе богатым!