Проходит пароход. В салоне под негритянский оркестр несколько пар танцуют вальс.
Негр-стюард несет на подносе коктейли. Юнга разносит сидящим пассажирам зонты и пледы.
На лесной поляне Герцог проводил репетицию. Встав в позу, страстно декламировал:
Глаза ж ее с небес струили б в воздух
Такие лучезарные потоки,
Чтоб птицы бы запели, в ночь не веря,
Вот подперла рукой прекрасной щеку.
О, если бы я был ее перчаткой,
Чтобы коснуться мне ее щеки.
Король (басом): О, горе мне.
Герцог: Птицы! — ткнул пальцем в сторону Джима.
Джим посвистал заливистой трелью, потом покуковал.
— Ку-ку-ку-ку…
Герцог (отмахнувшись): Ку-ку не надо! Кормилица! — ткнул он в сторону Гека.
Гек: Синьора Джульетта!
Король: Иду, иду!
Герцог: Он сказал что-то! О, говори, мой светозарный ангел!
Король (взревел): Ромео, Ромео, так поклянись, что любишь ты меня, и больше я не буду Капулетти!
Король приложил руку к сердцу и отставив ногу в сторону.
Герцог (раздраженно): Ваше величество! Вы дева, вам пятнадцать лет! Ну что вы ревете, как бык? Вы на балконе. Внизу любимый. И ваша речь серебром звучит в ночи. Вот смотрите: «Ромео, Ромео, так поклянись, что любишь ты меня, и больше я не буду Капулетти».
У Герцога получалось здорово.
Посреди улицы напротив городского банка в пыли дрались два бойцовых петуха.
Многочисленные зрители сидели по обеим сторонам улицы на приступочках домов, жевали табак, равнодушно сплевывая желтую слюну.
Гек и Король обмакнули кисть в ведро и помазали стену банка… а Герцог наклеил на это место афишу на английском языке, обратившись к присутствующим:
— Господа! Минуточку внимания!
Небритый рыжий детина, сидящий на ступеньках банка, шикнул на него:
— Заткнись!
Герцог молчал.
Петухи дубасили друг друга, подскакивая в воздухе, размахивая крыльями. Во все стороны летели перья — черные и красные.
Из-за скобяной лавки на улицу выехал дилижанс, запряженный четверкой лошадей. Кто-то из зрителей поднял руку и присвистнул.
Возница остановил лошадей. Из дилижанса вылезли несколько человек и тоже стали смотреть.
Черный петух изловчился, сбил с ног своего противника и, вцепившись в него когтями, стал долбить клювом по голове.
Детина вздохнул, полез в карман, вытащил деньги, отсчитал из них пять долларов плюгавому соседу. Потом встал, забрал своего посрамленного петуха, а победителя отшвырнул ногой в сторону.
— Эй ты, поосторожней!.. — крикнул плюгавый и подобрал своего петуха.
Зрелище было окончено. Зрители стали подниматься со своих мест.
— Господа! Минуточку внимания, господа! — снова крикнул Герцог.
На него, наконец, обратили внимание, и он продолжал: