— Не только, а все же смотрят.
— Ну и что?
— Ну и то. Вот и получается, что кино главнее телевидения.
— Это почему же?
— А потому. Кино может без телевидения прожить, а телевидение без кино не может. И привет!
И убежал.
Пришел я на следующий день на студию грустный.
— Сергей Иванович, — говорю, — кто, по-вашему, главнее: кино или телевидение?
— Не знаю, — отвечает, — я об этом не думал.
— А почему же тогда кино может жить без телевидения, а телевидение без кино не может?
Сергей Иванович задумался.
— Вообще-то мы можем. Только зачем? Кто нас заставляет обходиться?
— А так, — говорю, — из самолюбия!
— Ну, милый мой, самолюбие здесь ни при чем! Телевидение и кино никогда врагами не будут, если только их специально не ссорить.
— Да я не ссорю. А все же — много здесь этого кино?
— Порядочно. Вот, например, фильмы показываем, которые в обычных кинотеатрах идут. Для тех, кому лень за билетами стоять. С доставкой, так сказать, на дом.
— А как?
— Что? Как показываем? Очень просто. При каждой студии есть своя телепроекционная, для показа по телевидению киноматериалов.
— Ага, понятно. Висит экран, на него пускают кино, а напротив стоит камера и передает!
— Не совсем так. Если сделать так, — есть шанс вообще ничего не увидеть. Темный экран у телевизора, и все! Как бы тебе объяснить? Ты, может, знаешь, что экран в кино не все время светится, не непрерывно. Двадцать четыре раза в секунду экран светлый, а двадцать четыре раза темный, вообще ничего нет — затвор у киноаппарата закрыт. Это на то время, пока один кадрик в ленте уползает, а другой становится на его место. А глазу человеческому свойственна инерционность.
— Чего?
— Ну, инерционность. То есть увидел глаз картинку, и вот она уже пропала, а глаз ее все еще видит. Без этого вообще никакого кино бы не было.
— Ну да?
— Конечно. То есть картинка на экране — а вот ее нет, исчезла. А в глазу она еще держится. А ей уже следующая кричит: «Держись! Уже немного осталось! Скоро я появлюсь!» И та держится. И вот следующая появилась. Все в порядке! Словно никакой темной паузы и не было.
— И сколько раз так?
— Я уже тебе говорил. Двадцать четыре раза в секунду разыгрывается эта драма. Вот. А камера телевизионная тоже работать не любит. Тоже изображение не непрерывное дает, не все время. А только двадцать пять раз в секунду. И между этими «приливами вдохновения» — пауза, для отдыха. Ничего нет. И вот представь себе такую картину. На киноэкране есть изображение, — а в этот момент камера не передает. Потом камера передает, а передавать-то как раз и нечего, — на экране как раз темнота.