— А скажи... — Он вдруг прикоснулся ко мне как-то осторожно и сконфуженно, как к больному. — А что-нибудь на свете тебе интересно?
— Ну почему же... многое! — сказал я.
— Да? Ну скажи тогда: какая сейчас погода на улице?
Я отодвинул штору, посмотрел.
— Мерзкая! — усмехнулся я.
— Ну а какая конкретно?
Я пожал плечом.
— Да-а. — Он даже с какой-то жалостью посмотрел на меня. — Плохо же ты живёшь, если природа тебя не касается!
— Ну касается... немножко, — проговорил я.
— Немножко! — повторил он. — Мы, помню, с самых ранних лет на природу смотрели во все глаза — и интереснее ничего нет, никакой театр не сравнится, никакой телевизор!
— И... на что же вы смотрели там?
— На всё! Но может, всё дело в том, что от природы вся жизнь наша зависела, от неё кормились, — а вы теперь даже не понимаете, что откуда!
— Понимаем! Я же был у тебя на полях!
— Был! Ну и что ты видел там... внук агронома?
— Грязь! — Я усмехнулся.
— Грязь! — проговорил он и снова с жалостью посмотрел на меня. — Бедные вы, бедные! — Он вздохнул. — У нас каждый день года был полон событий! А у вас!
— У нас тоже бывает... иногда! — обидевшись, проговорил я.
— Иногда! — повторил он. — А у нас событие было каждый день!
— Каждый?
— Каждый! — задорно проговорил он.
— Ну... и какие же это были события? — с некоторой уже завистью поинтересовался я.
— Рассказать?!
Я глянул на часы:
— Ну расскажи.
— Знаешь, от чего зоркость человеческого глаза увеличивается? — сначала спросил он.
— Нет. От чего?
— От голода! Когда человек — а особенно ребёнок — голодный, он сразу всё вокруг очень чётко начинает видеть! И соображать тоже. В деревне у нас очень рано человек начинал понимать: что сам сделаешь — только то и поешь! Как в деревне говорили у нас: «Как потопаешь, так и полопаешь»! Поэтому мы очень зорко вокруг смотрели. С двух лет, а может быть, и раньше. Особенно это проявлялось ранней весной, когда все запасы кончались. Бывало, ходишь за матерью: «Мам, дай хлебца!» А она: «Так нету, сынок». Поэтому знаешь как мы ждали весны, когда хоть что-то из земли начнёт расти?! Вы сейчас, наверное, и не помните, какое число, — а мы тогда каждый день считали, особенно весной. Как только снег сойдёт, солнышко пригреет, так мы сразу бежим в поля. Знаем уже, что должны вылезти из-под земли всякие съедобные растения. Вот ты какие растения знаешь?
— Лопух! — крепко подумав, ответил я.
— Вот именно! — усмехнулся дед. — А мы, только научившись ходить, уже десятки растений знали — и не просто с виду, но и на вкус!
— Ну и какие это были растения?
— Много их. Касатка! Такая луковичка, выпускает сочный такой лист, похожий на ласточкин хвост. Ещё — купырь борщевой! — Дед даже причмокнул от наслаждения. — Вроде морковки — хрусткий, сочный!