— Да — Галю Тарасову хоронили! — вздохнул он. — Помнишь, может, на станции профессор Тарасова была?
— Помню... кажется, — пробормотал я.
— Вот... — произнёс дед и вдруг печально усмехнулся. — Я специально потом остался там, походил. Хоть посмотрю, думаю, что и как: ведь, когда самого привезут, не увижу ничего.
— Ну и как там? — проговорил я.
— Да так себе. — Он вздохнул, прихлебнул густого кофе и взглянул на меня. — Слушай, а дай лучше горячего молока: я что-то простыл!
— Пожалуйста! — Обидевшись, я с чёткостью и спокойствием робота открыл холодильник, достал банку молока, налил в тазик, поставил на газ. Молоко быстро закипело — в тазике стала быстро подниматься белая пористая шапка. С точностью до микросекунды выбрав момент, я выключил газ, и шапка осела.
— О! — вдруг оживился дед. — Вот ты скажи мне: отчего молоко так кипит? Ни вода, ни суп так стремительно не поднимаются, а тут — р-раз! — чуть зазевался — и уже перелилось?
Дед обожал делать такие открытия из живой природы, а потом требовал, чтобы и я тоже догадался: пытался пробудить мой дремлющий мозг, как он говорил.
— Ну... не знаю. — Я пожал плечом. — Наверно... молоко нагревается более быстро, чем вода!
— Эх ты! — Глаза его радостно заблестели. — Нагревается быстрее! Не в этом вовсе дело!
— Ну а в чём?
— Смотреть надо уметь! От воды и супа пар поднимается!
— А от молока разве нет?
— То-то и оно!
— И куда же пар девается? — Я на всякий случай усмехнулся.
— В том-то и дело, что никуда. Недавно об этом задумался — и открытие сделал! Оказывается, молоко сверху клейкой плёнкой покрыто и, когда закипает оно, плёнка эта не выпускает пар и он быстро накачивает её, как мяч, словно поршень вверх идёт, и, если не выключить огонь, всё выплёскивается! Понял?! — Он задорно шлёпнул меня по колену.
— Понял, — холодно проговорил я, а про себя подумал: «Тоже мне открытие, кухонного масштаба! Понял, как молоко выкипает! Очень интересно!»
Но дед колоссально обрадовался, развеселился. Он опустил в тазик ложку, намотал на неё толстую пенку, показал мне: «Видал-миндал?» — и, подмигнув, сунул ложку в рот. Потом налил себе молока и стал прихлёбывать.
— Да, а тетрадку прочитал?! — Вдруг снова всполошившись, он вытаращил глаза.
— Какую тетрадку?
— Как какую? Которую я тебе принёс!
— A-а... Нет ещё. Не успел.
Я вспомнил: в прошлый свой приезд с селекционной станции, где дед работает, он оставил мне тоненькую тетрадку — в ней сестра его, живущая до сих пор в деревне, написала свою биографию с детства до последних лет. Я заглянул туда — там было накарябано что-то неразборчивым почерком — и тут же её и закрыл.