Я присел, потрогал крайнюю травку.
— Какая нежная, — проговорил я.
— Сейчас нежная, — проговорил дед, — а потом — перезимует, на следующее лето тяжёлый колос будет держать! Главное, чтобы перезимовала хорошо! Поэтому самой ранней весной, только снег стаивать начнёт, я уже на поле бегу, смотрю: как она, моя озимая рожь, не заболела ли за зиму чем-нибудь? Нет, ты скажи: видел красивее что-нибудь этого цвета?
— Нет, не видел! — искренне проговорил я.
— И не увидишь! — обнадёжил меня дед. — Ну а когда снег падать начнёт, изумрудное с белым — это вообще сказка!
— А когда снег пойдёт? — поинтересовался я.
— Точного числа назвать не могу! — усмехнулся дед. — Может быть, ты знаешь?
Домой к нему мы добрели уже в темноте. Верней, добрёл я, а он шагал как ни в чём не бывало и ещё громко разговаривал с разными встречными, — но я плохо уже понимал, о чём речь.
У него я сразу же плюхнулся на диван, но долго ещё слушал, как к нему — в соседнюю комнату — приходили всё новые его друзья и знакомые, оттуда доносились голоса, хохот.
«Надо же, какие бодрые!» — с завистью думал я.
Потом я заснул. Проснулся я, когда было уже светло. Я заглянул в соседнюю комнату — деда не было, потом в прихожую — резиновые сапоги его ушли.
«Сколько же времени сейчас?»
Я торопливо пошёл на кухню, распахнул холодильник. Занимаясь завтраком, я вдруг заметил, что в кухне сильно потемнело.
«Как так? Уже вечер, что ли?» Я с удивлением посмотрел в окно.
Из-за леса, постепенно закрывая всё небо, поднималась страшная туча — чёрная, с фиолетовым отливом. В кухне стало совсем темно — хоть включай лампочку! — а пространство за окном вдруг всё заполнилось белыми штрихами.
«Да-а-а! Вот и снег!» — подумал я, но вдруг услышал какой-то треск. Я подошёл ближе к окну и увидал, что по ржавому подоконнику прыгают белые шарики.
«Град! Это же град! — в ужасе понял я. — Вон как бьёт — кровельное железо прогибает! А там стоит нежная травка!»
Я выскочил в прихожую, надел куртку, ботинки и выбежал. Я прошёл первое поле, вчера засеянное, — этим семенам град, наверное, не грозит? Потом я прыжком через канаву запрыгнул в лес, прошёл овраг, продрался сквозь кусты.
Всё поле было засыпано белыми шариками — над ними торчали изумрудные травинки. Метрах в двадцати я увидал деда, помчался к нему.
— Ну как? — с трудом переводя дыхание, проговорил я.
— Что как? — С некоторым удивлением он посмотрел на меня.
— Как что? — Я даже с досадой посмотрел на него. — Ведь град же!
— А-а! — Дед внимательно посмотрел на меня. — Заволновался, значит? Ну, хорошо! К счастью, на этой стадии град для озимой ржи не опасен: попадает на травинку, та мягко сгибается, градина скатывается, растение разгибается как ни в чём не бывало! Видал? — Дед показал на поле.