Снегирев не отказался, выпил и с удовольствием стал есть.
— Не роскошно живете, — кивнул он на квартиру и посмотрел на Венкова долгим вопрошающим взглядом. Глаза у Снегирева были кругленькие, глубоко сидящие, добрые и умные. Тонкие морщинки изрешетили кожу вокруг них мелкой сеткой.
— Есть еще хуже меня живут.
Ответ Венкова понравился Снегиреву.
Самым характерным в облике Снегирева Николай Семенович отметил спокойствие. Казалось, лицо его не способно искажаться гримасами гнева, глаза не могут гореть злом, руки не умеют жестикулировать. Все движения его гибкие, непринужденные, и не угадывается в них силы.
Чай пили вместе с шофером.
— Я хотел бы посмотреть свинарник, — сказал Снегирев. — Овцеферма у вас небольшая, молочная ферма тоже, на птичник я заглянул, когда ехал сюда. Сейчас свинина вышла на первое место. Скороспелое мясо. Говядина вырастет через два-три года, а свининой можно обеспечить города уже через полгода.
— Еще что вас интересует?
— Ремонт машин. Ну и хватит на первый раз.
Пока ехали до свинарника, Снегирев расспрашивал о вывозе горючего для весеннего сева, об удобрениях, о кормах. Горючее еще не завезли. Снегирев сказал, что надо вывозить: нефтебаза жалуется, емкости заполнены, и цистерны некуда опоражнивать, приходится платить штраф железной дороге.
— Бураны, не пробиться было к нефтебазе, — почему-то стыдливо оправдывался Венков.
— Теперь дорога расчищена, и некоторые хозяйства возят горючее.
— Завтра и мы начнем, хранилища у нас готовы. С кормами трудно, — признался Венков. — Уменьшили нормы коровам, ну и надои стали меньше. Солому рубим на корм, подмешиваем к силосу.
— Значит, навоза мало будет для удобрения.
— Другого выхода нет. Дотянуть бы до весны. К будущей весне заготовим кормов побольше. — Венков развел руками. — Получается безвыходное положение: требуют увеличивать поголовье скота, а травы сеять запрещено, луга распаханы. Говорят, тут люцерны много собирали, вот бы посеять… но ведь и думать об этом боязно.
— А вы не бойтесь. — Снегирев рассмеялся, сверкнув ровными зубами. — Бывает мудрое непослушание.
— Посеешь, а вы мне шею намылите. Нет уж!..
Странным казался Венкову взгляд Снегирева — то теплый, сердечный, то вдруг холодный, изучающий.
Как только на свинарнике увидели подъехавшую машину, так закричали:
— Анна Семеновна! Анна Семеновна!
Заведующая фермой вышла из дежурки, натягивая на ходу ватник.
— Кто зовет? Что случилось?
— Приехали вон.
— Кто?
— А мы знаем?
Анна Семеновна увидела Снегирева и Венкова, когда они уже шли по бетонной дорожке, останавливаясь и глядя за решетчатую загородку на свиней.