Здоровье Лютера все ухудшалось: к концу 1530-х годов тело доставляло ему постоянную боль и страдания. Обильная и жирная пища, которую он очень любил, вызвала накопление в суставах мочевой кислоты, так называемую подагру, – недуг столь болезненный, что во время одного из приступов Лютер громко угрожал отрезать себе большой палец ноги. Особенно тяжко страдал он от подагры в 1537 году. Не прекращались и приступы мочекаменной болезни: 8 февраля с болью и с сильным кровотечением вышел большой камень, а десять дней спустя еще один камень перекрыл ему мочеиспускательный канал, и Лютер едва не испустил дух. Курфюрст прислал к нему своего врача, но тот сделал только хуже – из неизвестных соображений прописал Лютеру пить много воды, что тот и сделал. Затем ему пришлось выпить варево из свежего навоза с чесноком. Боль была столь мучительной, что Лютер молил Бога о смерти; скоро его погрузили в карету и повезли домой, в Виттенберг, умирать. Однако тряска на зимней дороге, как видно, каким-то счастливым образом сдвинула камень, закупоривший канал – и, словно после удара Моисеевым посохом на горе Хорив, «хлынули воды». Из чрева Лютера вышло не менее четырех кварт мочи – и он выжил. «Лютер жив!» – объявил он в Виттенберге в тот же вечер.
Реформация продолжалась, и порой Лютеру оказывали различные почести. Так, в 1539 году было подготовлено собрание сочинений Лютера на немецком языке. Лютера попросили написать к нему предисловие – и там он посмеялся над собой и над всеми авторами, искушаемыми соблазном гордости за свои труды. Вот знаменитый отрывок из этого предисловия:
Если же чувствуешь, что все у тебя выходит как нельзя лучше, если нахвалиться не можешь своими книжками, учением или речами, если считаешь, что лучше писать или проповедовать даже и невозможно… если с нетерпением ждешь похвал – возьми-ка, друг дорогой, самого себя за уши; и, ежели правильно ухватишься – нащупаешь пару огромных, длинных, волосатых ослиных ушей. Дальше не жалей никаких расходов! Повесь себе на уши золотые колокольчики, чтобы люди, слыша, что ты идешь, показывали на тебя пальцами и восклицали: «Смотрите, смотрите! Вот идет наш сиятельный осел – тот самый, что так чудно проповедует и пишет такие прекрасные книги!» Тут-то, конечно, ты обретешь в Царстве Небесном неисчислимые благословения[492].
Смерть Ленхен. Aetatis 48
В конце августа 1542 года Лютер отправил своего шестнадцатилетнего сына Иоганна, которого дома звали Гансом, в латинскую школу в Торгау, в двадцати двух милях от Виттенберга. Там Гансу предстояло изучать грамматику и музыку. С ним отправился кузен Флориан, племянник Кати, некоторое время проживший с ними в Виттенберге. Однако несколько недель спустя тринадцатилетняя дочь Лютера Магдалена вдруг слегла в жару. До того она была совершенно здорова – но болезнь оказалась столь серьезна, что семья не надеялась на благополучный исход. Ганса немедленно вызвали из Торгау домой. Лютер отправил за ним карету.