Они пошли к озеру, покачались в лодке, стоявшей на приколе. Обе старались друг для друга изо всех сил. Кандида добивалась расположения матери и делала все, чтобы понравиться, чтобы мать взяла ее с собой. Мария же прилагала все усилия, стремясь скрыть от девочки горькую истину о том, что снова уедет одна. И видела: ей не удалось этого добиться.
Мария чувствовала, что лучше было бы вовсе не приезжать, до тех пор, пока… до каких пор? До отпуска? Пока Кандида станет больше понимать?
В закатный час дети уселись, будто пташки, на ступеньках террасы. Мария протягивала поднос, дети брали еду, проглатывали, щебетали, чирикали и просили еще. Фрау Визе принесла второй поднос.
Марии была знакома эта картина. Так кончались здесь многие дни. Но сегодня она боялась.
Кандида сидела вместе с другими детьми. Мария заметила, что и фрау Визе наблюдает за Кандидой.
— Девочка изменилась после возвращения, — заметила фрау Визе. — Мешает другим играть, становится все более необщительной, упрямится по малейшему поводу. Когда у меня было ночное дежурство, Кандида не спала. Да и вообще спит плохо. Все плакала и повторяла одно и то же. Я долго не могла разобрать, затем поняла: «Лиса съела мою маму». Уезжайте, когда Кандида понесет на кухню корзину с посудой.
Мария кивнула в знак согласия.
А потом спасалась бегством на автостраду, и на душе у нее было прескверно.
На следующий день к работе приступила новая воспитательница, только что окончившая училище. Это было ее первое место работы. После обеда она пошла с детьми гулять, а вечером обнаружила, что нет Кандиды.
Воспитательница подняла на ноги полицию.
Ночью Кандиду нашли в девяти километрах от дома, на холме у автострады.
Целый день Мария носила с собой письмо фрау Визе, прежде чем решилась показать Пеликану.
— Я так обрадовалась, когда вы согласились быть моим наставником, — сказала она, — но теперь у меня нет возможности…
Он прочитал письмо. А потом сказал задумчиво:
— У меня тоже нет. При нашей профессии не бывает восьмичасового рабочего дня и гарантированных выходных. Очень жаль. Позаботься о месте в детском саду. Я подумаю.
Пеликан переходил на «ты», когда что-нибудь трогало его.
Уже наступила зима, когда Мария смогла взять дочь к себе.
Новая жизнь гарантировала Кандиде половину субботнего дня и целое воскресенье в доме матери. В понедельник утром девочка брала чемоданчик с одеждой на пять с половиной дней, переходила улицу и оказывалась на месте. У входа в дом, перед тяжелой дубовой дверью, мать целовала ее и бежала на трамвайную остановку.
Кандида снова поселилась в детском доме.