— Может, тебе лучше сначала узнать, что нужно нам? — возразил я.
— Нет, сначала я бы хотел поговорить о компенсации, — Панчинелло покачал головой. — А потом, если я сочту, что отдаю больше, чем получаю, мы сможем пересмотреть условия сделки.
— Хорошо, — кивнула Лорри.
— Прежде всего, я хочу ежегодно получать две поздравительные открытки, девятого августа, с днем рождения, и к Рождеству. Здесь многие парни изредка получают открытки, а я — никогда.
— Две открытки каждый год, — согласился я.
— И не какие-нибудь дешевки или с надписями, которые вроде бы забавные, а на самом деле злобные, — уточнил он. — Что-нибудь от «Холмарка»[65], с душевным стихотворением.
— «Холмарк», — согласился я.
— Библиотека здесь плохонькая, и мы можем получать книги только от издателя или из магазина, но не от частных лиц, — объяснил он. — Я бы очень хотел, чтобы вы договорились с каким-нибудь магазином. Пусть присылают мне каждый новый роман Констанс Хаммерсмит. В формате покетбук[66].
— Я знаю эти книги, — кивнул я. — Она пишет о детективе, страдающем неврофиброматозом. Он мотается по Сан-Франциско в плаще с капюшоном.
— Это знаменитые книги! — воскликнул он, довольный тем, что мы разделяем его литературные пристрастия. — Он похож на Человека-слона, и никто никогда его не любил. Над ним смеются, он — изгой, ему бы плюнуть на всех, но он не может. Помогает людям, попавшим в беду, когда ни от кого другого ждать помощи уже не приходится.
— Она пишет по два романа в год, — сказал я. — Ты будешь получать их сразу после публикации покетбуков.
— И последнее… мне разрешено иметь денежный счет. Мне нужно немного денег на сладости, жевательную резинку, чипсы.
Каким же жалким он оказался монстром.
— Деньги — не проблема, — заверила его Лорри.
— Много мне не нужно. Долларов пятьдесят в месяц… даже сорок. И не на всю жизнь, но на достаточно длительный срок. Без денег здесь адская жизнь.
— Когда мы объясним, почему мы здесь, ты поймешь, что мы не сможем дать тебе денег, — сказал я. — Но я уверен, что мы найдем человека или благотворительный фонд, который будет каждый месяц посылать тебе эти пятьдесят долларов, если ты будешь держать язык за зубами.
Он просиял.
— Как мне это нравится! Читая Констанс Хаммерсмит, самое оно — жевать шоколадный батончик.
Уродливый, скрывающий лицо под капюшоном детектив обожал шоколад. И любил играть на клавесине.
— Клавесин мы тебе передать не сможем, — предупредил я.
— Ничего страшного. Музыкального таланта у меня все равно нет. Только то, о чем мы договорились… я сразу почувствую разницу. Жизнь тут такая… слишком много ограничений, так мало радостей. И они относятся ко мне так, будто я убил тысячу людей.