***
Дальнейшее должно было представлять собой лишь формальности, и не лишенное чувства такта общество поспешило разойтись по своим столам, чтобы не мешать их соблюдению. Возле короля остались только епископ, архидьякон, нотариус и трое ирландцев в качестве свидетелей.
Нотариус зачитал основные пункты, составленной им по требованию Люциуса, дарственной:
— Во-первых: — провозгласил он, — земли Люциуса Флама, со всем, что есть на них ценного, а также рента, с них получаемая, принадлежат отныне Карлу II Стюарту, волею господа нашего, королю Англии, Шотландии и Ирландии.
— Во-вторых: — продолжал нотариус, — все деньги из хранилищ вышеозначенного Люциуса Флама — золото и ассигнации на сумму в полмиллиона фунтов стерлингов — жертвуются на нужды англиканской церкви.
Затем все семеро поставили свои подписи на акте, поданном бесстрастным нотариусом и тот, закончив на этом свои дела, поклонившись, вышел.
***
После ухода нотариуса, Карл II казался задумчивым и несколько рассеянным. Однако он был очень любезен с двумя священниками и долго не желал с ними расставаться. Они разговаривали о каких-то малозначительных вещах уже около получаса, когда к королю приблизилась молодая фрейлина из окружения миссис Палмер.
— Ваше величество, — сделав изящный реверанс, обратилась она к государю. — Миледи почтительнейше просит уступить ей столь занимательного собеседника, как господин Флам.
Архидьякон, которому хотелось побеседовать с фавориткой короля и не было нужды продолжать общение с самим королем, поспешил ухватиться за такую возможность и быстро шепнул что-то на ухо епископу.
— Если ваше величество позволите, — поспешно проговорил епископ, выслушав Люциуса. — Я представлю господина Флама леди Палмер.
Карл II взглянул на архидьякона, как бы спрашивая его мнение; тот кивнул.
— Что ж, Люциус, идите, — согласился король, жестом отпуская всю троицу.
Епископ был в восторге: государь назвал его друга по имени.
Глава X. Теории любви, видение войны и тонкость политики
Миссис Барбара Палмер одарила приблизившихся священников приветливой улыбкой и сразу же приступила к расспросам о том, что занимало в этот момент каждого присутствующего в зале человека — об удивительном поступке Люциуса. Но архидьякон, быстрым взглядом оценив настроение леди Палмер и ее приближенных, пришел к выводу, что на самом деле всех этих людей больше интересует сама его персона, нежели событие, творцом которого он стал. Поэтому, предоставив епископу одному отвечать на все вопросы, Люциус принялся изучать окружающих дам и лордов, дабы составить впечатление (пусть поверхностное) о тех, с кем ему предстояло вести беседу, когда их внимание обратится непосредственно к нему.