Здесь мы поговорим о том, как сосредоточиться и обнаружить барьеры, которые мы сами возводим на пути к осознанности. Когда мы подавляем свои эмоции, им некуда деваться, и они копятся внутри. Так мы интернализуем[9] недопонимание, неверные интерпретации, ложные суждения и ошибки восприятия. Затем они начинают подспудно управлять нашим поведением и становятся явной помехой. Они даже могут исказить наше восприятие реальности, заставляя поверить, что травмирующее событие происходило иначе или его вовсе не было. На поддержание ошибок восприятия требуются значительные силы, поэтому вера в них отнимает много энергии, а ведь энергетическое истощение никоим образом не сочетается с осознанностью. Но поймать себя на подавлении эмоций – значит сделать первый шаг к изменению своего поведения. Можно даже научиться распознавать старые, неверные поведенческие шаблоны и ломать их прежде, чем они снова начнут нам вредить.
Подавление мыслей и эмоций также можно назвать защитным механизмом. Все мы прибегаем к помощи таких механизмов, поскольку они защищают наше «я» от негативных эмоций и позволяют чувствовать себя сильными на плацу повседневности. Разные люди используют различные механизмы в зависимости от того, какого чувства они хотят избежать и какие способы взаимодействия со своим внутренним миром они усвоили в раннем детстве.
Существует три защитных механизма, посредством которых люди подавляют свои эмоции. Пока я буду рассказывать о них и приводить примеры, подумайте, какие механизмы вам уже знакомы. В конце каждого раздела вы сможете задать себе вопросы, которые позволят понять, какие методы вы используете, чтобы избежать работы с собственными эмоциональными отходами.
Многие пациенты приходят ко мне со сложными историями жизни и столь же непростыми историями болезни, потому что не проработанная эмоциональная травма очень сильно влияет на здоровье.
Так было и с Дэвидом – мужчиной под семьдесят, президентом одной из крупнейших в мире фармацевтических компаний. Когда мы впервые встретились, он был в ужасном состоянии, вызванном раком простаты четвёртой стадии. Метастазы уже пошли в костный мозг, и никакое лечение, в том числе лучевая и химиотерапия, результата не давало. Несмотря на это, Дэвид отказывался искать другие методы лечения и обратился ко мне исключительно по настоянию одного из моих бывших пациентов. Первое, что он мне сказал, было: «Я здесь только из-за своего друга».
С самого начала Дэвид открыто сопротивлялся моим вопросам и всем идеям, которыми я пытался с ним поделиться. Когда я стал говорить о взаимосвязи между эмоциональной травмой и физическими недугами, он резко оборвал меня: «Не было у меня никогда никакой травмы!»